щеголяли теперь во всей красе и отвлекали моё внимание своими стройными ножками. Ну да, будь на них длинные платья, нацепляли бы сейчас на подолы репьёв или других каких колючек, от которых потом чёрта с два очистишься. А так и погулять по высокой траве можно, и глаз мне порадовать, поднимая настроение.

Щебет снующих в вышине птиц тоже настраивал на благодушный и беспечный лад. Можно было подумать, что мы не по делам сюда явились, а приехали компанией на пикничок. Ещё бы не резкий запах пропитки, коей обработаны были шпалы, да не пятеро конных охранников, топтавшихся поблизости, вокруг царила бы полная благодать.

— Не знаете, куда ведёт этот путь? — инспектор, вдоволь нашаставшись по траве возле насыпи и распугав всех местных бабочек с кузнечиками, указал Мелиссе на уходящее в сторону от основного пути ответвление железной дороги.

— Не могу сказать точно, — пожала плечиками та. — Мы с Фреей как-то отправились туда, но наткнулись дальше на колючий забор. А там, где в него эта дорога упирается, ворота с охранниками. Они и прогнали нас подобру-поздорову.

— А охранники, — поинтересовался орк, — что из себя представляли?

— Что вы имеете в виду? — не поняла эльфийка.

— Военные, гражданские или, может, жандармы? А то и вовсе из наших кто, из газагов? — покорно уточнил Тимон. Ну да, согласно легенде, он ведь мой кровный брат — газаг.

— Да я их и не разглядывала, — удивлённо чуть развела руками девушка. — Но, кажется, какая-то форма на них была.

— Но не такая, как на этих? — орк указал Мелиссе на сопровождавших нас жандармов.

— Нет, — качнула головой та. — Эти вон какие нарядные. А у тех цвета мундиров совсем вялые были. Такие тусклые и невзрачные, словно запылённые.

— Скорее всего военные, — пожал я плечами. — Хотя могут быть варианты. А далеко тот забор с воротами? Может, прокатимся до них?

— Для этого, — скривился орк, — нужно через насыпь перебираться. А пароходу такое не по зубам. Разве что у охраны нашей коней позаимствовать, да верхом туда. Вот только вряд ли они на то согласные будут.

— Там, немного дальше, — вмешалась Елизавета Тихоновна, надменно, словно на глупую незнайку, глянув на Мелиссу, — есть будка смотрителя и переезд через насыпь.

Девушка указала в ту сторону, откуда, помнится, двигался злополучный поезд и откуда пришёл Никодим со своим убийцей.

— Тогда поедем туда, — обрадовался я. — И будку осмотрим, и через рельсы переберёмся. Эй, служивые, снимаемся и дальше двигаемся!

Ну вот, а я то всё думал, откуда сюда Никодим припёрся. Стрелка-то на эдаком отшибе находится, замучаешься до неё шагать. А тут неподалёку, оказывается, будка имеется.

Имелась. Когда мы добрались до нужного места, к огорчению своему обнаружили, что от небольшого домика, дававшего приют путевому обходчику и одновременно, видимо, смотрителю переезда, остались одни лишь сильно обугленные развалины.

Возле этих руин копошились, разбирая завал из обгоревших деревяшек, несколько гоблинов в грубых рабочих спецовках.

Какая жалость, я надеялся хоть здесь что-нибудь обнаружить. И, возможно, обнаружил бы, не удумай кто-то замести после себя следы. В случайный пожар мне почему-то не верилось.

— Скажи, любезный, — Холмов выбрался из авто и подошёл к одному из гоблинов, ковырявшихся среди головёшек, — давно ль пожар случился?

— А тебе, мил человек, какое до того дело? — уже основательно вымазавшийся в саже ушастый коротышка выпрямился, отрываясь от работы.

— По служебной надобности интересуюсь.

Гоблин как-то совсем неуважительно глянул на нашу компанию и на вооружённых всадников, что слегка разъехавшись в стороны, окружили место пожара.

— По служебной надобности сам знать должо́н, — выдал он сквозь зубы и пренебрежительно сплюнул инспектору под ноги.

— Ладно, — не обижаясь на грубость, Шарап Володович пошарил по своим карманам и кинул гоблину несколько выуженных оттуда монет, — а так скажешь?

— Кажись, — наглец ловко подхватил рукой прямо в воздухе всю мелочь, — вчерась поутру горело.

— Никого из сгиблых на пожарище не нашли?

— Не, — отмахнулся гоблин, — никому не понесчастилось. Пусто в доме было. Одёжа только кое-какая сгорела, да папка с бумагами, что на столе была. Только, вон, уголок случайно и уцелел.

Подойдя к беседующим, я глянул на место, куда указал работяга. Рядом с основательно покорёженным медным чайником, закопчённым стеклянным стаканом и парой сапог, основательно скукоженных от жара, на траве валялись ещё скромные остатки деловой папки с какими-то документами. Действительно, лишь уголок сохранился, да и тот весь обуглился. Поди теперь разбери, что это за бумаги были.

— Да, — вздохнул я, — ценными такие находки не назовёшь.

— А ты дай золотой, — вытянул ко мне руку гоблин, — я тебе чего поценнее покажу.

Я глянул на Холмова. Тот пожал плечами, типа сами решайте.

Ну не жмотиться же. Вытащил из-за пазухи несколько бумажных ассигнаций, примерно соответствующих названной цене, протянул ушлому вымогателю:

— Держи, показывай.

— Вот, недалече в траве нашёл. Совсем цельная вещь, — гоблин вытащил из кармана робы нечто, завёрнутое в грязную тряпицу, — и ценная.

— Вот это удружил, — охнул я, развернув кусок ткани.

В руках у меня оказалось нечто действительно ценное — совершенно целое пенсне. Точно такое же, какое я видел на фото у инженера Ильина.

Глава 7

— Действительно, дорогая вещица, — выглянула из-за моего плеча незаметно подошедшая Мелисса. — Наших эльфийских мастеров работа. Обратите внимание на тонкую оправу. Очень редкий металл, гибкий и чрезвычайно прочный. Такую оправу почти невозможно повредить. Да и линзы небьющиеся.

— Ну да, не дешёвка какая-нибудь китайская, — покрутил я в руках пенсне. — А семья инженера не так чтобы сильно богато и живёт. Хотя, если зрение у него не ахти, а на работе без очков не обойтись, то можно и разориться на подобный девайс. Вещь-то статусная, а инженер любит выглядеть презентабельно.

— Считаете, — Шарап Володович протянул ко мне руку, и я передал ему пенсне, — это принадлежало Ильину?

— До сей поры, — пожал я задумчиво плечами, — мне такие двойные окуляры и не попадались на глаза. Я даже в дворянском собрании одни лишь монокли встречал. А тут точная копия того, что я на фотографии у Ильина видел. Вряд ли в такой глубинке кто-то ещё пенсне носит.

—