– Чувствую, не скоро мы еще попадем в Париж.

– Да уж, ну и история… Но если докажут, что она сама это сделала, то всех нас оставят в покое. А ты-то сама что думаешь?

– Мы же видели ее, она была вполне себе довольна жизнью, адекватна, во всяком случае… Возможно, не будь этих отравлений и покушения на Марину, так и подумали бы – самоубийство. Но подождем результатов экспертизы, а там видно будет.

Нами, живыми, руководили тогда эгоистичные чувства. Соню уже невозможно было вернуть, а у нас-то жизнь продолжалась. И нам всем было стыдно за эти мысли. К тому же что мы знали об отношениях супругов? Быть может, накануне между Сазыкиным и Соней произошла крупная ссора, и Соня, когда мы с ней встретились, как раз и собиралась не в магазин за чаем, а прямиком на тот свет. Может, она уже приняла решение расстаться с жизнью! А звонок Логинова был просто случайностью.

Марина встретила нас уже одетая, в квартире пахло кофе. Значит, она не спала все это время.

– Нет, я не верю, что она сама… Думаю, это сделал тот, кто пытался и меня убить… – причитала она, разливая кофе по чашкам. – Она не могла, не могла!

8

Рано утром начались звонки, наши друзья расспрашивали меня, что произошло, все хотели услышать какие-то подробности. Я отвечала скупыми фразами – а что я сама-то знала?

Я накормила Леву завтраком, и он уехал на работу. Мы с Мариной остались одни. Говорили только про Соню, все пытались понять, что же произошло и кому понадобилось ее убить.

– Вообще-то, в подобных случаях всегда в первую очередь подозревают мужа, – сказала Марина.

– У Володи есть алиби, и мы можем его подтвердить. В сущности, и у нас, у каждого в отдельности, тоже есть алиби. Поэтому будем надеяться, что нас все же оставят в покое и позволят уехать.

Ближе к вечеру, когда мы все были на нервах и ждали решения следователя, разрешено нам вылететь или нет, приехал художник Денис.

– Не хотел говорить по телефону, но, думаю, это важно, – сказал он, стряхивая снег с капюшона своей куртки.

– Проходи!

Мы налили ему кофе, и он рассказал, что Жору Логинова задержали.

– Они с Соней были любовниками, это я точно знаю. К тому же это он звонил ей накануне смерти. У меня брат служит в полиции, он мне рассказал.

– Значит, я не ошиблась и это он приезжал. И голос принадлежал ему, – сказала Марина.

Около восьми вечера приехал Лева. Он тоже поделился информацией, которую узнал от своих знакомых со связями в следственном комитете. Оказывается, камера, установленная над козырьком подъезда, действительно сняла Жору, когда он входил в дом. Примерно в это же время и была убита Соня.

– Он сознался? – спросила Марина.

– Нет. Он признался, что они были любовниками и что он действительно позвонил ей. Они договорились встретиться возле дома, в его машине, как уже делали не один раз. Вот и вчера тоже он приехал, сначала ждал ее в машине, потом увидел, как сверху что-то упало на козырек подъезда. Но козырек высокий, ничего не видно, к тому же там навалено было много снега. Вот он и решил подняться хотя бы на второй этаж, чтобы посмотреть, что упало. Да, он видел при свете фонаря, что промелькнуло что-то желтое, но разве он мог предположить, что это его Соня? Что это ее куртка?

Если это правда, то история просто невероятная! Так подставить себя, зайдя в подъезд!

– И что?

– А дальше – вообще кошмар. Он поднялся, увидел, что это Соня. Понять, жива она или нет, он не мог, поэтому предпочел просто уехать. Он испугался. Так же, как и ваш режиссер. Его нашли в баре неподалеку от дома, и он был один.

– Но теперь ему точно не удастся доказать, что это не он столкнул ее… – сказала я, имея в виду Жору. – Вот ведь влип!

– Там вещи еще круче! При обыске в квартире Сазыкиных под ванной обнаружили пузырек с ядом. Сейчас делают экспертизу. Учитывая убийство актрисы Горной и попытку отравления Татьяны Зверевой, можно предположить, что их отравила именно ваша Соня.

– Соня? – Денис не мог скрыть своего волнения. – Да это полный бред! Зачем ей было травить Галю или Таню? Да ей подбросили этот пузырек!

– Ну, или это сделал ваш режиссер.

Марина смотрела на меня не мигая. Она словно спрашивала меня, можно ли и ей высказать свое предположение.

– Марина вот, к примеру, считает, что отравить, убить вообще хотели меня… – сказала я.

Лева, выругавшись, встал и принялся ходить по комнате.

– Ну и гадюшник там у вас! Я уже вообще ничего не понимаю! Ты что, актриса первых ролей, что тебя хотели извести? Да они на тебя молиться должны!

– Я тебе потом объясню, – тихо сказала я, боясь, что он проговорится в присутствии Дениса об обещанных мной восьми миллионах. К тому же и про завещание рассказывать при художнике я не собиралась.

– Ладно, я пойду, – сообразил Денис. – Будем ждать, что накопают следователи. Но Таню я завтра же утром отвезу к своим родителям на дачу. Там ей будет безопасно. Главное, чтобы дороги расчистили от снега…

Я проводила Дениса. Сказала Марине, что нам с Левой надо поговорить, и она ушла к себе. Конечно, я рассказала ему про завещание. Про то, что вряд ли преступник решил навредить театру, убивая актрис и жену главрежа. Что дело вовсе не в театре, а во мне.

– Да уж… Весело у вас здесь, – развел руками Лева. – Завещание – это серьезно. Теперь и я тоже, как и вы с подругой, могу предположить, что кто-то охотится именно за тобой, моя дорогая Лара. Кто-то из наследников, кто рассчитывал получить эту квартиру твоего дяди. И возможно, как ты говоришь, этот человек нанят его родной дочерью. Это логично. Хотя, с другой стороны, что ты сама знаешь о своем дяде? Может, у него помимо дочери, проживающей в Париже, имеются и другие дети, которые живут в России, быть может, даже в Москве! Ведь на самом деле – везде, где происходили преступления, поблизости была ты. В гримерке, в мастерской художника, у вашего режиссера в квартире, наконец!

– Да, я понимаю. Но зачем было убивать Соню? Человек, который, как ты говоришь, охотится за мной, уж точно знает, как я выгляжу. Я понимаю, он мог перепутать меня с Мариной, которая примерно такого же телосложения, я имею в виду худенькая, к тому же она была в моей дубленке. Но с Соней-то мы совсем не похожи, ты же сам видел. К тому же на ней была такая яркая желтая куртка!

– Ее могли убить, чтобы запутать следствие. Чтобы бросить тень на весь театр, чтобы следователи занимались вашими театральными интригами. Чтобы никому и в голову не пришло, что вся эта цепь убийств и покушений связана с тобой. Надеюсь, в полиции не знают о завещании? Ты следователю ничего не рассказывала?

Конечно нет. Да я и Леве-то не хотела ничего рассказывать. И все же рассказала. Мне, как любой женщине, захотелось защиты. Хотелось покровительства, возможности побыть слабой и почувствовать сильное мужское плечо. Этого хочет любая женщина. Вот с Ванечкой у меня все так и было. А с Игорем – в точности наоборот. Это я была ему крепким плечом и тылом.

Но чтобы раствориться в мужчине,