Дверь нараспашку.

Но на улице тепло, солнышко светит. Говорят, морозы закончились. И лето будет жарким.

— А ночью другой мужчина приезжал, — заметила. — От него еще пахло. Спиртным. Напортачил, да?

— Ну что вы, хозяйка, — обиделся мастер. — Замки просто у вас сложные. А так мы фирма приличная. На работе ни-ни. Хотите, дыхну? — грязной рукой он потер нос.

— Обойдусь, — усмехнулась в кружку.

— А то я могу, — он подмигнул. — И так, чего починить, тоже. Мужик я работящий. Без вредных привычек. Квартира своя. Не женат, — добавил он. И покосился на обручальное кольцо на моем пальце.

Машинально покрутила золотой ободок.

Отступила и поставила кружку на подзеркальник, сняла кольцо.

Если раньше надеялась сохранить семью, то сейчас…нет, выкидывать не буду, заеду сегодня в ломбард и продам.

А на завтрашнюю годовщину куплю Дэну грабли и лопату.

Чтобы продолжал плясать на них с Полей и глубже закапывал нашу семью.

Покрутилась возле мастера, пока он заканчивал. Пододвинула чемоданы мужа ближе к выходу. И когда на тропинке у дома показалась фигура Полины — вышла к ней на крыльцо.

— Ты опоздала, — сказала, когда бывшая подруга подошла к ступенькам. — Времени у меня уже почти нет. Поэтому, короче.

— Я на счет… — Полина смущенно улыбнулась. Покосилась на мужчину в синем рабочем комбинезоне. — Сонь, может, отойдем?

— У меня от моего мастера секретов нет. Пусть будет свидетелем. А то наговоришь мне сейчас про детдом, а потом отпираться станешь.

Полина удивленно вздернула брови.

Я мысленно хмыкнула.

Ну давай.

Извиняйся или что ты там хотела делать, лживая дрянь.

Лично мне стыдиться нечего.

— Сонь, — Полина с недовольством покосилась на рабочего и вздохнула. — В общем, Денис — он… Соня, прекрати, — она выругалась. — Давай отойдем. Пожалуйста.

Пожала плечами и спустилась к ней.

— Ну? — сложила руки на груди.

— Ты, как мать, должна меня понять, — Полина облизнула накрашенную губу. — Я не хотела уводить твоего мужа. Ведь мы дружили с тобой. Просто мужчины… Сонь, они полигамны. Дениса ослепила страсть.

— Это Денис тебя соблазнил?

Мне по-прежнему больно.

Закончится ли это когда-нибудь?

— Он мне прохода не давал, — подтвердила Полина. — Милая, я не выдержала. Сама виновата, что поддалась ему. И я себе этого никогда не прощу. Я очень люблю тебя. И не понимаю, как мне теперь все загладить.

— Так любишь, что моего сына детдомом пугаешь? Всё, — отступила, не в силах слушать ее. — Полина, уясни одно: не приближайся. Ни ко мне, ни к Макару. Запомнила? — двинулась к ступенькам.

— Постой, — она нагнала меня на крыльце. — Денису очень тяжело. Он убивается. Ночью приехал ко мне с разбитыми кулаками.

— Полечила?

— Не будь такой черствой.

— Не будь такой тварью. И не рассчитывай, что после нашего с Дэном развода тебе что-то достанется. Закатай губу. А если полезешь ко мне или к моему сыну — я тебя просто…

— Соня, — прозвучал у нас за спиной спокойный голос мужа.

Обе повернулись — Денис так бесшумно приблизился к крыльцу, что я растерялась.

Он смерил взглядом Полину. Посмотрел на меня.

— Развод и раздел имущества? — переспросил негромко. — Любимая, а ты уверена в том, что сейчас говоришь?

Глава 17

От ярости трясет.

У них обоих вообще совесть есть, ну хоть в зачаточном состоянии?

— Денис, прости. Ты был против того, чтобы я с Соней разговаривала, я помню. Но мне больно смотреть как рушится ваша семья, — грустно произнесла Полина. — Сонь, я одна во всем виновата. Только я. Если тебе легче станет — оттаскай меня за волосы, пощечину влепи. Я вытерплю. Но не руби с плеча, не лишай Макара отца.

— Полина, помолчи, — сказал Денис, глядя на меня.

— Но я хочу помочь, — всхлипнула она.

— Я знаю. Но сейчас тебе лучше уйти, — все также глядя только на меня попросил Денис холодно.

Я не могу позволить себе то, чего хотелось бы — наорать на Дениса и Полину. Воспользоваться щедрым предложением Полины и отхлестать её по лицу я тоже не могу. Кричать что Денис ублюдок, что ненавижу его, что он всё сломал! Предал нас! Плакать, биться в своей агонии… не могу! Если сейчас выплесну эмоции — не остановлюсь, а мне нужна трезвость мышления.

Полина опустила голову и, шмыгая носом, отошла от нас. Надеюсь, убралась от моего дома, и больше не заявится.

— Ты же пошутила насчет развода? Идем, — Денис попытался взять меня за руку, но я отскочила от него. — Сонь, просто поговорим. Давай в дом зайдем.

— Разговоры с тобой — это агония.

— Мы женаты, Соня! Нам придется поговорить! Очнись! Идем.

Денис, сжав кулаки, вошел в открытую дверь.

Обычно я хорошо читаю эмоции мужа, но не сейчас. Я и злость вижу в нём, и бессилие, и затравленность. Слишком много всего. Он бледен, напряжен, пружиной сжат, и мне неуютно находиться рядом.

Я слишком устала от всего. Мне бы тишины.

— Сонь, прости что Полина пришла к тебе. Я просил её не заводить с тобой разговоров.

Просил! Когда ночевали вместе — тогда просил?!

Нет, нельзя устраивать истерику. Иначе снова получится разговор слепого с глухим.

— Я сама дала согласие встретиться с ней, — ответила, стараясь чтобы голос звучал мирно.

— Сонь… прости меня за всё. Пожалуйста. Ты же сгоряча про развод сказала? Это не всерьез?

Денис смотрит на меня с глухим отчаяньем. Мне и самой тяжело, но…

— Я всерьез, я подам на развод. Подожди, — выставила я ладони перед собой, призывая Дениса меня не перебивать. — Дай мне сказать. Я не смогу так жить. Я не доверяю тебе больше. Да и не нужна я тебе, судя по всему. Брак уже развалился, и выход один — развестись.

— Из-за одной ошибки? Соня, ну какой развод?! Что ты такое говоришь? — прохрипел муж.

Я горько усмехнулась. А одна ли ошибка была?

Нет, я не такая уж дура, и прекрасно понимаю что ужимки Полины — это игра на определенную аудиторию. Она могла приврать насчет того, что Денис не давал ей прохода. Но также возможно что это правда.

— Говоришь, одна ошибка? — я устало опустилась на стул. — Ты мог мне рассказать, признаться во всем. Мы бы попытались всё решить. Возможно, сохранили бы наш брак. Но чего ты еще ждал, Денис? Вот чего? Ты не месяц и не два, а годы мне лгал. Ездил к Полине, жил с ней. Сюда их перевёз. Ты думал что я не замечу, или что я всё это проглочу? Ты действительно считал, что после всего что сделал, мы с тобой