– Да. Он, казалось, очень хотел увидеть сеньориту. Мы не смогли вытянуть из него ни слова. Я думал о том, что произойдет, если мы попытаемся вывести его из себя. Может быть, тогда он бы заговорил.

– Скорее он вытащил бы пистолет, – возразил другой парень.

Крейг ничего на это не ответил, очевидно довольный тем, что газетчики оказались по-своему полезны. Он кивнул им и нажал кнопку звонка у двери Мендосы.

– Скажите сеньорите де Мендоса, что это профессор Кеннеди, – попросил он Хуаниту, которая открыла дверь, не снимая цепочки, чтобы быть уверенной, что внутрь не прорвется непрошеный гость. Минуту спустя нас уже провели в маленькую приемную.

Мы сели. Я увидел, что Крейг сразу же насторожился, и тоже внимательно прислушался. За тяжелой портьерой, которая отделяла нас от гостиной, слышались негромкие голоса. Это были Альфонсо и Инес.

Как бы это ни было неэтично, мы не могли не слушать. В конце концов, на карту сейчас было поставлено нечто большее, чем правила хорошего тона.

Очевидно, молодой человек убеждал девушку в чем-то, но она не соглашалась.

– Нет, – услышали мы ее тихий голос, – я не могу в это поверить, Альфонсо. Мистер Уитни теперь партнер мистера Локвуда. Мой отец и мистер Локвуд одобряли его действия. Почему я должна поступать иначе?

Де Моше говорил серьезным, но очень приглушенным голосом. Мы не разобрали ничего, кроме нескольких разрозненных фраз, которые ничего не прояснили. В какой-то момент мне показалось, что он упомянул свою мать. Де Моше на чем-то настаивал, но Инес была тверда.

– Нет, Альфонсо, – повторила она чуть более высоким и взволнованным голосом. – Этого не может быть. Вы, должно быть, ошибаетесь.

Она встала и направилась к двери в зал, очевидно забыв, что складные двери за портьерами открыты.

– Профессор Кеннеди и мистер Джеймсон здесь, – сказала она. – Не хотите поговорить с ними?

Альфонсо отказался, хотя и понимал, что в любом случае сейчас с нами встретится.

Когда сеньорита де Мендоса вышла к нам, я увидел, что перуанец прилагает отчаянные усилия, чтобы контролировать выражение своего лица. Казалось, он пытается скрыть горькое разочарование. Увидев нас, он чопорно поклонился и, пробормотав что-то неразборчивое вместо приветствия, извинился и ушел. Не успел он закрыть дверь, как на него накинулась толпа репортеров.

Сеньорита повернулась к нам. Она была бледна и явно нервничала. Очевидно, что-то из сказанного де Моше сильно взволновало ее. И все же благодаря женским уловкам ей удавалось скрывать все проявления эмоций, которые могли бы выдать, что именно ее терзало.

– У вас есть какие-нибудь новости? – спросила она немного встревоженно.

– Ничего особо важного, – признал Крейг.

Действительно ли на ее лице отразилось облегчение? Это показалось мне очень странным. Она, естественно, хотела найти убийцу своего отца. И все же Инес, казалось, не торопилась нам помочь, как следовало ожидать. Могла ли она подозревать кого-то, возможно близкого и дорогого ей, в сокрытии информации, которая теперь, когда уже ничего не исправить, принесла бы больше вреда, чем пользы? Это был единственный вывод, к которому я мог прийти. И с удивлением услышал следующий вопрос Кеннеди. Не возникла ли у него та же идея?

– Мы виделись с мистером Уитни, – сообщил он. – Скажите, какие именно у мистера Локвуда отношения с ним и с вами?

– Мистер Локвуд и мой отец были партнерами, – торопливо ответила девушка. – Они решили, что в их интересах будет заключить какую-то договоренность с мистером Уитни, который довольно влиятелен в Перу.

– Как вы думаете, сеньора де Моше оказывает очень большое влияние на мистера Уитни? – спросил Крейг, нарочно назвав имя индианки, чтобы посмотреть, как отреагирует Инес.

– О, – воскликнула она испуганно, – надеюсь, что нет!

И все же ее страх был очевиден.

– Почему вы ее боитесь? – настаивал Кеннеди. – Чем она вас так напугала?

– Она мне не нравится, – нахмурившись, ответила Инес. – Мой отец знал ее… слишком хорошо. Она интриганка, авантюристка. Как только она приберет к рукам мужчину, нельзя сказать… – девушка прервалась, а затем продолжила другим тоном: – Но я бы предпочла не говорить об этой женщине. Я боюсь ее. Когда она говорит со мной, то ухитряется выведать все, что ее интересует, хотя я не собираюсь откровенничать с ней. Она сверхъестественна.

Я не мог винить Инес за это мнение. Ее можно было понять. Выразительные глаза перуанки обладали такой пронизывающей силой, что кто угодно мог покориться ей.

– Но вы можете всецело положиться на мистера Локвуда, – возразил Крейг. – Несомненно, он способен противостоять ей, как и любой женщине.

Инес покраснела. Было очевидно, что из всех мужчин, которые интересовались юной красавицей, Честер Локвуд был первым, кто пришел ей на ум. И все же, когда Кеннеди поставил вопрос таким образом, она стушевалась.

– Да, – ответила наконец девушка, – конечно, я доверяю ему. С ним я не боюсь этой женщины.

Она произнесла это почти с вызовом. В ней явно происходила борьба, но она была слишком горда, чтобы доверить нам свою тайну.

Кеннеди встал и поклонился. На данный момент он пришел только к одному выводу: если сеньорита не позволит нам открыто помочь ей, то единственное, что можно будет сделать, – помогать ей негласно.

Полчаса спустя мы были в квартире Нортона, недалеко от университетского городка. Он внимательно выслушал от Крейга новости в том порядке, в каком детектив решил их подать. При упоминании яда для стрел Аллан, казалось, был поражен сверх всякой меры.

– Ты уверен в этом? – спросил он с тревогой.

– Теперь точно уверен, – подтвердил Кеннеди.

Лицо Нортона изрезали глубокие морщины.

– Если кому-то известен секрет кинжала, – поспешно воскликнул он, – то кто знает, когда и против кого он сможет его использовать в следующий раз?!

Эта мысль, прозвучавшая вскоре после того, как на ту же идею намекнул коронер, не могла не произвести на меня впечатления.

– Редкость этого яда – наша лучшая защита, – уверенно заявил Кеннеди. – Когда Уолтер даст его описание в газете и о нем станет широко известно, думаю, преступник вряд ли попытается использовать его снова. Если бы у тебя был такой же опыт в расследованиях, как у меня, ты бы знал, что необычные вещи необязательно сбивают с толку. Иногда это самый верный способ отследить их. Гораздо хуже, когда орудие преступления настолько банально, что его можно приписать с одинаковой вероятностью любому человеку.

Нортон пристально посмотрел на нас и покачал головой.

– Возможно, ты и прав, – сказал он с сомнением. – Только я предпочел бы, чтобы у этого человека, кем бы он ни был, вовсе не было оружия.

– Кстати, об оружии, – подхватил Кеннеди. – У тебя