забирает урну и бюллетени и увозит их на свою плантацию, где белые расисты устраивают первую фальсификацию голосования. Так устанавливается образец беззакония и насилия, который будет действовать на американском Юге на протяжении многих десятилетий.

Последний рассказ в романе — «Запах вербены» — является, наверное, самым важным, ибо в нем Фолкнер устами своего героя Баярда Сарториса судит традиции старого Юга и выносит им недвусмысленный нравственный приговор. Фолкнер развенчивает легенду о героическом прошлом американского Юга, показывает безнравственность и пустоту мертвых традиций.

В феврале 1938 года роман «Непобежденные» вышел в свет. Обстоятельства складывались благоприятно для Фолкнера — критика встретила роман доброжелательно, а главное — он хорошо раскупался, принося автору некоторый доход. Совершенно неожиданно эта книга принесла ему довольно значительные деньги — голливудская фирма «Метро-Голдвин-Майер» приобрела у Фолкнера право на экранизацию романа за 25 тысяч долларов.

Эти деньги позволили Фолкнеру осуществить свою давнюю мечту — купить ферму, стать землевладельцем. Этого требовали семейные традиции — его прадед старый полковник владел землей, дед тоже имел ферму. Теперь и писатель мог позволить себе купить ферму. Кроме того, ему казалось, что благодаря ферме он будет ближе к земле, к природе.

«Билл нашел там больше чем ферму, — вспоминал его брат Джон, взявший на себя управление фермой, — он нашел там людей, о которых писал, обитателей холмов. Они гнали собственное виски из собственной кукурузы и не могли понять, кому какое до этого дело. Они не желали участвовать в выборах и решали свои споры сами».

Эта близость с мелкими фермерами, арендаторами, неминуемо подталкивала Фолкнера написать об этом своеобразном, нищем, но довольно многочисленном слое жителей Миссисипи. В сентябре Фолкнер уехал в Нью-Йорк, чтобы там работать над гранками романа «Дикие пальмы», и написал там рассказ «Поджигатель». Главным героем рассказа стал Эб Сноупс, который уже фигурировал в романе «Непобежденные». В новом рассказе, относящемся уже ко времени много позже после окончания Гражданской войны, Эб Сноупс выступал в новом обличье. Это бедный фермер-арендатор, скитающийся с одной плантации на другую, ожесточенный, упрямый, мстительный. За ним тянется мрачная слава поджигателя.

Работа над рассказом «Поджигатель», по-видимому, всколыхнула в душе Фолкнера все истории о Сноупсах, придуманные им за много лет, — и те, которые он когда-то в молодости рассказывал Филу Стоуну, и те, которые он пытался воплотить в незавершенном романе «Отец Авраам», и сюжеты, фигурировавшие в напечатанных его рассказах.

Впоследствии Фолкнер говорил: «Я придумал всю эту историю сразу, как будто молния осветила всю картину и видишь сразу все, но требуется время, чтобы написать все это».

В действительности, надо полагать, творческий процесс происходил значительно сложнее. Об этом можно судить хотя бы по тому, какую трансформацию претерпели ранее написанные и напечатанные рассказы о Сноупсах, когда Фолкнер включал их в роман. Здесь важно подчеркнуть характерную особенность творческой манеры Фолкнера — он отталкивался не от сюжета, а от характера, от образа. В беседе со студентами Виргинского университета он говорил: «Для меня эти характеры вполне реальные и постоянные величины. Они все время у меня в уме. Мне не составляет никакого труда вернуться и вытащить кого-то из них. Я забываю, что они делали, но характер я не забываю, и, когда произведение закончено, образ не завершен, он знает, что рано или поздно я его вытащу и опять буду писать о нем».

В другом случае он говорил о своих героях: «Они существуют. Они всегда в движении у меня в голове. Я могу смеяться над тем, что они делают и о чем я еще не написал. Здесь вступают в силу законы мастерства — кто-то, какой-то редактор должен придать всему этому единство, взаимосвязь и выразительность. Надо найти хорошее начало и остановиться где-то на логически завершенном, разумном месте. Но образы выходят из книги все еще в движении, продолжая разговаривать, продолжая действовать».

Вот этого умения организовать характеры, придать всему повествованию единство, видимо, не хватало молодому Фолкнеру, когда он начал писать свой роман «Отец Авраам». Теперь это время пришло. Схема трилогии определилась. Это видно из письма, отправленного Фолкнером его издателю Роберту Хаасу в декабре 1938 года. «Я работаю над книгой о Сноупсах, — писал он. — Она будет в трех частях, хотя я еще не знаю, будет ли она достаточно объемной для трех книг, но думаю, что будет».

Первый роман трилогии он хотел назвать «Земледельцы». «В нем будет рассказано, — писал он Хаасу, — о начале деятельности Флема Сноупса в этой местности, как он пожирает постепенно маленькую деревушку, пока там не остается ничего, что он еще мог бы съесть».

Письмо Хаасу было не совсем бескорыстным. В конце его Фолкнер обращался к своему издателю с отчаянным призывом: «У меня кончаются деньги. Если я возьму аванс, о котором мы договорились, он разойдется в несколько месяцев. Но если бы вы высылали мне первого числа каждого месяца 150 долларов и ни одним долларом больше, я бы никуда не уезжал. Я не имею никаких предложений из Калифорнии, да их, вероятно, и не будет; я измотался на этих фильмах. Пойдете ли вы на это?»

У него была мысль начать роман с эпизода, изложенного в рассказе «Поджигатель». Но потом отказался от этой идеи — он понял, что нужно начинать не с такой далекой предыстории, а сразу вводить в действие главного героя романа Флема Сноупса.

Фолкнер начал сразу с описания места действия — Французовой Балки, этого крошечного уголка земли, затерянного среди холмов Северного Миссисипи, и ее обитателей, которые пришли сюда с северо-востока, через горы Теннесси, отмечая каждый свой шаг на этом пути рождением нового поколения. Они пришли с Атлантического побережья, а до этого — из Англии и с окраин Шотландии и Уэллса… «При них не было ни невольников, ни шифоньеров работы Файфа или Чиппендейла; почти все, что было при них, они могли принести (и принесли) на своих плечах. Они заняли участки, выстроили хижины в одну-две клетушки, и их тоже не стали красить, переженились, наплодили детей и пристраивали все новые клетушки к старым хижинам, и их тоже не красили, и так жили. Их потомки тоже сажали хлопок в долине и сеяли кукурузу по скатам холмов и на тех же холмах, в укромных пещерах, гнали из кукурузы виски и пили его, а излишки продавали. Федеральные чиновники приезжали сюда, но уже не возвращались. Кое-что из вещей пропавшего — войлочную шляпу, сюртук черного сукна, пару городских ботинок, а то и пистолет — иногда видели потом на ребенке, на старике или женщине… У них были свои церкви и школы, они роднились друг с другом, изменяли друг другу