Шрифт:
Закладка:
– Вон он, сукин кот! – ликующе ревёт хозяин.
Далеко впереди, проваливаясь по колено в снег, мельтешит, пытается бежать чёрная человеческая фигурка, при одном только взгляде на которую дыбом встаёт короткая шерсть на загривке.
– Стой! Стрелять буду!
В хозяине Ратмир безошибочно чует родную собачью душу. И тот же древний инстинкт подсказывает ему, что спотыкающаяся чёрная фигурка принадлежит к ненавистному племени кошачьих.
Кошек Ратмир не любит с детства, но разумное обоснование этой нелюбви пришло к нему только в зрелом возрасте. Кошка не друг человеку. Она отказывается принимать тяготы и лишения во имя хозяина, не говоря уже о том, чтобы умереть от тоски на его могиле! Она ни разу не выследила и не загрызла главного врага человека, имя которому – человек! Она отрицает иерархию, а стало быть, и государство в целом! Она…
– Фас!
И спущенный с поводка пёс кидается в погоню, взрывая лапами снежный прах…
* * *
Ратмир проснулся, потому что почуял неладное. Зарычал, ощетинился, вскочил. Обрывки смутных собачьих сновидений, где он вечно за кем-то гнался или кто-то гнался за ним, беспорядочно метнулись и сгинули. Дверь в приёмную была приоткрыта, откуда-то издали в кабинет проникали раздражённые людские голоса. Замедленным напряжённым шагом пёс выбрался в коридор – и ощущение опасности усилилось. Говорили на лестнице. Что-то сказал хозяин. Смысла слов Ратмир, естественно, не уразумел, но безошибочным собачьим слухом уловил в снисходительной, барственной речи некоторую растерянность и недовольство.
Прижав уши и выпятив нижнюю челюсть, двинулся вниз по лестнице. Широкие ноздри жадно вбирали насыщенный запахами воздух. Кажется, кто-то чужой вторгся на его территорию (здание фирмы Ратмир искренне почитал своим владением). Мало того – кто-то осмелился не понравиться хозяину!
В крохотном холле, возле стола охранника, с угрожающим и в то же время несколько смущённым видом топтались два молодых упитанных человека, которых Ратмир видел и обонял впервые. Один из них придерживал за плечо Льва Львовича, заместителя директора по частным вопросам. Здесь же, кроме привставшего из-за стола охранника, присутствовали хозяин, Гарик и не на шутку перепуганная Ляля.
– Да какое наше собачье дело?.. – жалобно собирая в крупные складки и без того не слишком высокий лоб, огрызался тот, что придерживал Льва Львовича за плечо. – Мы ж не сами с привязи сорвались! Хозяин послал…
Расплывшийся, бледный, словно из теста вылепленный, Лев Львович только вздыхал понуро, ожидая с обречённым видом, чем всё кончится. Ратмиру доводилось и раньше наблюдать людскую природу в её первозданном виде, поэтому он сразу уяснил смысл разворачивающейся внизу игры, где кое-кого хотели съесть, а кое-кто не желал быть съеденным. Но главное заключалось даже не в этом: двое упитанных незнакомцев посягали на собственность хозяина, ибо Лев Львович, в понимании Ратмира, несомненно являлся таковой.
– Дал бы хоть шерстью обрасти! – недовольно проговорил Рогдай Сергеевич. – Что ж он так не по-людски-то?..
– А пёс его разберёт! Сказал: взять за шкирку – и волоком!
– Ну, волоком – это, положим…
Директор нахмурился, замолчал, а в возникшую паузу тут же вклинился охранник, давно уже искавший случай вставить нужное словцо.
– Паратого знаешь? – прямо спросил он незнакомца. И зря.
– А что Паратый? – немедленно осерчал тот. – У него своя миска, у нас – своя… Всё! Бобик сдох! Поехали…
Подтолкнул приунывшего Льва Львовича к двери, но тут с лестницы послышался новый звук, похожий на отдалённый рокот танковой колонны.
– Ратмир! – ахнул Гарик – и все оглянулись.
Намерения припавшей к ступеням бестии были очевидны. Налитые кровью глаза и двигающаяся на лбу кожа красноречиво говорили сами за себя. Издав утробный рык, Ратмир обратился на миг в молнию телесного цвета. Махнув единым прыжком чуть ли не с середины пролёта, он упруго оттолкнулся от пола и взвился вновь, откровенно целя передними лапами в живот ближайшего незнакомца.
Трудно судить, имел ли право домашний пёс применить в данном случае этот страшный волчий приём, после которого остаётся лишь догрызть сбитого с ног противника… Впрочем, квалифицированный адвокат отмазал бы Ратмира играючи: парой цитат из Джека Лондона и ссылкой на память предков.
К счастью, помощь юриста впоследствии так и не понадобилась – передние лапы таранили пустоту. Уму непостижимо, но оба столь неповоротливых на вид незнакомца успели открыть дверь, выскочить наружу – и, что уж совсем невероятно, захлопнуть её за собой.
Глава 4
Пёс учёный
В конце рабочего дня, приняв душ и переодевшись, Ратмир, по обыкновению, заглянул в приёмную проститься с начальством по-человечески, но был задержан.
– Зайди, пожалуйста, – покряхтывая и пряча глаза, сказал директор. – Разговор есть…
– Надолго?
– Мм… Пожалуй, да.
У секретарши разочарованно вытянулось личико. Было ясно, что интимному замыслу, возникшему в «Собачьей радости», если и дано осуществиться, то никак не сегодня. Ратмир повернулся к Ляле и виновато развёл кистями натруженных рук. Конечно, он имел полное право послать Рогдая к чертям собачьим, поскольку часы показывали уже пять минут седьмого, однако, помимо служебных обязанностей, существует ещё и элементарная вежливость.
Пришлось войти.
Вот уже третий год Ратмир служил в фирме «Киник» и тем не менее каждый раз испытывал лёгкое потрясение, обнаружив в конце рабочего дня, что ростом хозяин на пару сантиметров ниже его самого, что не такой уж он большой – скорее располневший, да и всемогущество этого удивительного человека съёживалось до вполне обозримых и довольно скромных размеров. Потрясение неизменно отзывалось острым разочарованием, что, в свою очередь, вело к некоторой сухости отношений между сотрудником и работодателем.
– Присаживайся… – со вздохом молвил Рогдай Сергеевич.
Ратмир присел и тут же, невольно поморщившись, взялся за ушибленный бок, которым он пару часов назад вмазался с маху в захлопнутую теневиками дверь. Хорошо ещё развернуться на лету успел!
– Газетку-то покажи… – сказал директор, воссевши напротив.
Ратмир достал и подал ему всё тот же повреждённый номер «Суслика». Глава фирмы водрузил на кончик носа очки в тонкой платиновой оправе и углубился в интервью. Лицо его, поначалу скорбное, вскоре смягчилось, подобрело.
– Славно, славно… – пробормотал он. Потом взглянул на Ратмира поверх линз. – Коньячку не желаешь?
– Нет, спасибо…
Директор уважительно кивнул и не стал настаивать. Дочитав, сложил газету, потрогал сквозные дырки.
– Следы клыков, однако… – глубокомысленно заметил он. – Интересно: чьих? Для терьера челюсти слишком широки, для мастифа узки… – Снял очки и выжидающе посмотрел на Ратмира.
Тот молчал.
– М-да… – сказал наконец директор, возвращая газету. – Интервью с
