увидеть коварных аристократов, чем какой-либо спонтанный народный бунт. По крайней мере, против короны. Но даже если чисхолмцы не такие "наглые", как чарисийцы - пока! - они все еще гораздо менее нерешительны в проявлении своих чувств, чем подданные многих других королевств. Это то, что сам дядя Биртрим помог знати усвоить, и это нужно иметь в виду.

Сихэмпер медленно кивнул, хотя выражение его лица все еще было обеспокоенным. В ее словах был смысл. Простые люди Чисхолма приняли близко к сердцу свою "девочку-королеву", когда умер ее отец. Тот факт, что королева-мать Эйлана пользовалась огромной популярностью, конечно, не повредил, но именно бесстрашие, которое они почувствовали в "простой девушке", на которую так неожиданно и внезапно опустилась корона, по-настоящему покорило их. И магия никогда не исчезала. Даже сейчас, когда он знал, что многие из них лелеяли сомнения по поводу ее открытого неповиновения Церкви, этот глубокий резервуар любви нес их с собой.

Но даже у океана есть дно, - сказал он себе, пытаясь скрыть беспокойство, которое он испытывал, на лице.

- Я просто... не в восторге от того, что так долго отсутствую дома, ваше величество, - сказал он.

- Что? Не боишься фанатичных чарисийских убийц, преданных Церкви? - поддразнила она.

- Что касается этого, то у меня меньше забот на этот счет, чем было до того, как мы прибыли, и это не ложь. - Он покачал головой, печально улыбаясь. - Я признаюсь в этом, ваше величество. Не знаю, как вы это делаете, но чарисийцы тоже едят у вас из рук!

- Чепуха. - Настала ее очередь покачать головой, и она это сделала, гораздо более решительно, чем он. - О, не буду отрицать, что они приняли меня близко к сердцу, но, думаю, это имеет ко мне меньше отношения, чем к Кэйлебу. Они действительно любят его, ты же знаешь. Думаю, они были бы готовы приветствовать кого угодно, если бы думали, что это сделает его счастливым.

- Да? - Сихэмпер сардонически изогнул бровь. - И тот факт, что прекрасная молодая суверенная королева другого королевства, за тысячи миль отсюда, решила сделать их ссору с Церковью своей, не имеет к этому никакого отношения?

- Я этого не говорила.

- Да, вы этого не сделали, - фыркнул Сихэмпер. - Тем не менее, я волнуюсь меньше, чем раньше, и это факт. Конечно, ничуть не повредит, что королевская - я имею в виду имперская - стража точно знает, какой ужасной катастрофой покажется Чарису то, если они позволят, чтобы с вами что-нибудь случилось! Вообще-то не думаю, что ваш народ дома воспринял бы это по-доброму.

- Да, не думаю, что они бы поняли по-другому, - согласилась она с причудливой улыбкой.

- И не без оснований, - прорычал Сихэмпер, и выражение его лица снова стало серьезным. Затем он склонил голову набок. - Тем не менее, - признал он, - не буду отрицать, что почувствовал облегчение, когда оценил их как следует.

- Ты признаешь, что на тебя произвели впечатление чужие оруженосцы? - Она отступила назад, драматически прислонившись к зубцам стены для поддержки, прижав одну руку к сердцу, ее глаза расширились, и, несмотря на себя, он усмехнулся. Но он также укоризненно покачал головой, глядя на нее.

- Это не повод для смеха, ваше величество, и вы хорошо это знаете. А если вы этого не сделали, то это сделает барон Грин-Маунтин! Хотите послушать, что сказал мне барон перед тем, как мы отправились в Теллесберг?

- Пожалуй, нет. - Она поморщилась. - Я ожидаю, что он сказал мне много того же самого, если не так сильно. Хотя, знаешь, настоящей причиной, по которой он был таким... капризным, было мое решение оставить его дома в Черейте.

- "Капризным", не так ли, ваше величество? - Сихампер снова фыркнул.

- Среди прочего. Но в конце концов он также признал, что я была права. Мне пришлось оставить его, чтобы он присматривал за происходящим.

- Что вы имеете в виду, ваше величество, - немного мрачно сказал Сихэмпер, - так это то, что он единственный человек, которому вы можете доверять, даже если он не попадается вам на глаза четыре или пять месяцев кряду.

- Ну, да, - признала Шарлиэн.

- Думаю, что это то, что беспокоит меня больше всего, ваше величество, - откровенно сказал Сихэмпер. - Я на самом деле не беспокоюсь о вашей безопасности здесь, в Чарисе. Если бы я был склонен оставаться таким, капитан Этроуз уже вылечил бы меня. В некотором смысле этот человек даже более впечатляющ, чем рассказы о нем. Но я беспокоюсь о том, что происходит в Чисхолме, пока мы здесь.

- Честно говоря, это и меня больше всего беспокоит. - Она оглянулась на гавань. - Но это шанс, которым мы должны воспользоваться, и, по крайней мере, у меня есть мама и Марак, которые управятся за меня, пока я нахожусь в Чарисе. И, честно говоря, думаю, что Кэйлеб прав. Одному из нас первому придется провести время в королевстве другого, и, учитывая решения, которые должны быть приняты - и тот факт, что даже самый туповатый дворянин в Черейте должен знать, что в данный момент Чарис является военным стержнем - это должна быть я в Чарисе, а не он в Чисхолме.

- Я знаю это, ваше величество. - Он немного удивил ее, отвесив поклон. - Только надеюсь, что вы правы насчет способности барона жонглировать всеми драконьими яйцами, которые мы оставили.

- Я тоже, Эдуирд, - тихо сказала она, снова посмотрев на галеоны, стоящие на якоре далеко внизу. - Я тоже.

* * *

- Можно тебя на минутку, Мерлин?

Услышав вопрос, Мерлин повернулся и оказался лицом к лицу с коммодором Симаунтом. Довольно дородный офицер - чем-то, - решил Мерлин, - напоминавший ему князя Нармана - держал под левой мышкой толстую папку, а правый рукав его форменной туники был густо испачкан меловой пылью, верный признак того, что он был в своем кабинете над главным пороховым складом цитадели, нацарапывая диаграммы, вопросы и заметки на его покрытых сланцем стенах.

- Конечно, милорд. - Мерлин слегка поклонился, и Симаунт фыркнул.

- За нами больше никто не наблюдает, - отметил он. Мерлин выпрямился и выгнул бровь, а Симаунт пожал плечами. - Ценю вашу любезность, сейджин Мерлин, но разве у нас с вами нет более важных дел, чем тратить наше время