Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Царствование императора Николая II - Сергей Сергеевич Ольденбург

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 175 176 177 178 179 180 181 182 183 ... 204
Перейти на страницу:
были плодом клеветы или больного воображения. О них твердили везде и всюду, но когда нужно было указать, кто же именно эти «темные силы», – либо повторяли: «Распутин», либо произносили случайные имена людей, не имевших на самом деле никакого влияния. (Гучков впоследствии договорился до каких-то «темных биржевых акул»!)

Но эти два призрака возникли не случайно; это были орудия борьбы определенных кругов. В «революционной ситуации» 1916 г., кроме стихийных факторов, проявилась также борьба двух сознательных воль.

На одной стороне был государь император Николай Александрович. Он твердо верил, что России нужна сильная царская власть; он был убежден, что только такая власть может вывести Россию на путь победы. Он был почти одинок в этом убеждении; верной подругой и помощницей ему была государыня, как и он, проникнутая верой в историческую миссию царской власти, верой, которую он сумел в нее вселить. Государь не считал возможным идти в уступках дальше известного предала; он не считал себя вправе в военную бурю отдать государственный руль в другие руки; он не верил, что эти другие справятся.

На другой стороне была группа людей, знавших, что, пока у власти император Николай II, Россия останется в основе самодержавной монархией, хотя бы и с частичными ограничениями полномочий власти. И эти люди поставили себе задачей – сменить царя. Они использовали войну как удобную обстановку для борьбы, ведшейся уже ранее.

«К вопросу об отречении Государя я стал ближе не только в дни переворота, но задолго до этого, – свидетельствует А. И. Гучков. – Когда я и некоторые мои друзья в предшествовавшие перевороту месяцы искали выхода из положения, мы полагали, что в каких-нибудь нормальных условиях, в смене состава правительства, в обновлении его общественными деятелями, обладающими доверием страны, – в этих условиях выхода найти нельзя, что надо идти решительно и круто, идти в сторону смены носителя Верховной власти. На Государе и Государыне и тех, кто неразрывно с ними был связан, на этих головах накопилось так много вины перед Россией, свойства их характеров не давали никакой надежды ввести их в здоровую политическую комбинацию: из всего этого для меня было ясно, что Государь должен покинуть престол»[247].

Распутинская легенда, кампания против «немки», ураганный огонь клеветы по отдельным министрам – все это были только маски, за которыми скрывалась истинная цель – свержение самого монарха. Конечно, лишь немногие поставили себе эту цель так открыто и так заранее, как А. И. Гучков и «некоторые его друзья». Даже партия к.-д. с П. Н. Милюковым не преследовала эту цель столь определенно. (Однако, например, князь Львов, судя по некоторым его заявлениям, был близок к позиции Гучкова.)

В. А. Маклаков (еще в сентябре 1915 г.) поместил в «Русских Ведомостях» символическую статью о «шофере»: «…Вы несетесь на автомобиле по крутой и узкой дороге; один неверный шаг – и вы безвозвратно погибли. В автомобиле близкие вам люди, родная ваша мать. И вдруг вы видите, что шофер править не может; потому ли, что он вообще не владеет машиной на спусках, или он устал и уже не понимает, что делает, но он ведет к гибели и вас, и себя…» Дальше В. А. Маклаков ставил вопросы, как удалить шофера от руля, если он сам уйти не хочет? «Можно ли сделать это на бешеном спуске по горной дороге?» Один неверный поворот – и машина погибла…

Этот образ часто повторяли в те дни. Но то же сравнение следует повернуть по-другому: «шофер» был убежден, что только он, искушенный в этом деле, мог спасти «автомобиль». Он яснее других видел путь, он знал об его трудностях много больше, чем пассажиры; он один мог провести автомобиль по «крутой и узкой дороге» между двумя пропастями. Ошалевшие пассажиры, согласные между собой только в одном: в желании забрать руль в свои руки, – требовали, чтобы «шофер» уступил им место; вправе ли он был на это согласиться, хотя и знал, что его могли столкнуть?

«Николай II, в глубокой скорби, оставался непоколебим. Он видел так же ясно, как и другие, возраставшую опасность. Он не знал способа ее избежать. По Его убеждению, только самодержавие, создание веков, дало России силу продержаться так долго наперекор всем бедствиям. Ни одно государство, ни одна нация не выдерживали доселе подобных испытаний в таком масштабе, сохраняя при этом свое строение. Гигантская машина скрипела и стонала. Но она продолжала работать. Еще одно усилие – и победа должна прийти. Изменить строй, отворить ворота нападающим, отказаться хотя бы от доли своей самодержавной власти – в глазах Царя это значило вызвать немедленный развал. Досужим критикам, никогда не стоявшим перед такими вопросами, нетрудно пересчитывать упущенные возможности. Они говорят, как о чем-то легком и простом, о перемене основ русской государственности в разгаре войны, о переходе от самодержавной монархии к английскому или французскому парламентскому строю… Самая негибкость строя придавала ему мощь… Самодержавный Царь, какие бы ни бывали прискорбные упущения, повелевал Россией. Никто не может доказать, что власть на три четверти или на половину царская, а на остальную долю парламентская могла бы чем-либо вообще повелевать в подобные времена», – пишет английский парламентский деятель Черчилль в своей книге о войне на восточном фронте.

Действовали в России, конечно, и другие силы: несомненно, что германские агенты в меру возможности работали против существующей власти и всячески стремились вызвать смуту. В правых кругах ходили слухи, что в пользу революции работают и английские агенты: говорили также об американских евреях («Яков Шифф»), о международном масонстве. Весьма вероятно, что еврейские круги, как и в 1905 г., насколько могли, содействовали революционному движению против царской власти. Известно также, что некоторые видные деятели блока были масонами[248]. С другой стороны, весьма малоправдоподобно, чтобы Англия, особенно в такой момент, когда исход войны еще не определился, отважилась бы пойти на страшный риск – крушение союзной великой державы.

Нет возможности точно учесть действительное значение всех этих закулисных факторов смуты. Надо также иметь в виду, что запрещение спиртных напитков, радикально уменьшившее их потребление, тоже в какой-то степени влияло на психику масс, нарушая стародавние навыки. Во всяком случае, и «явных» факторов, поддающихся учету, было достаточно для того, чтобы положение представлялось чрезвычайно грозным.

Заседание Гос. думы 1 ноября началось, по обычаю, с речи председателя, говорившего об армии, о союзниках и о войне до победного конца. Министры, во главе с Б. В. Штюрмером, знавшие, что предстоят резкие выпады, покинули зал тотчас после речи Родзянко; их примеру последовал дипломатический корпус. С речью, направленной главным образом против блока, выступил с.-д. Чхеидзе; затем правый С. В. Левашов говорил о продовольственном вопросе и о борьбе с немецким засильем… Вслед за Керенским

1 ... 175 176 177 178 179 180 181 182 183 ... 204
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Сергей Сергеевич Ольденбург»: