я прихожу в себя. Странно, наверное, но с Джеком я чувствую себя уверенной в себе, с ним я словно становлюсь самой собой, я словно вновь становлюсь той, кем была до Сиэтла, до Брайана. И я скучала по этому, я очень сильно по этому скучала. Я скучала по себе настоящей.

Проходит буквально пара минут, как я уже точно узнаю место, в которое мы едем, я замечаю не только знакомую дорогу, но и знакомый дом, с которым у меня связанно много воспоминаний, и который я уже и не надеялась увидеть. Но жизнь непредсказуема… я это точно знаю.

— Остановимся пока здесь, завтра нам нужно встретиться с Дэвидом, всё обсудить, подписать, оформить и начать готовить тебя к суду, дата которого нам станет известна уже скоро… я думаю, — говорит Джек, когда мы уже подъезжаем к его дому на Лонг-Айленд.

Я киваю Джеку, смотря на его лицо, освещённое солнечными лучами, от которых он щурится и машина останавливается. Джек выходи, следом выхожу и я. Здесь прохладнее, чем на Манхеттене, здесь свежо, здесь уже пахнет осенью.

Сейчас около двух часов дня, яркое солнце пробивается сквозь густую листву и ветви елей, деревянный дом словно светится в солнечном свету, а панорамные окна отражают этот свет, из-за чего они словно светятся и ослепляют нас.

Здесь тихо, я слышу лишь шум листьев от легкого дуновения ветра и слышу лёгкий шум волн, здесь нет машин и людей, их не слышно, и здесь очень красиво, здесь очень чистый свежий воздух, и здесь спокойно, очень спокойно и очень хорошо.

Я рада, что сейчас мы приехали именно сюда. Ведь сегодня, я уверена, все захотели бы встретиться со мной, поговорить со мной, узнать как дела и я уже молчу о том, что я бы не смогла даже выйти из квартиры или номер в отеле, меня бы тут же атаковали журналисты, а здесь… здесь никого нет. Никто не знает об этом месте, никто не знает, что я здесь и это лучшее место, где я бы хотела сегодня быть.

Поговорив с водителем и охранником, которые тут же уезжают, Джек возвращается ко мне с сумкой в своих руках, в которой находятся мои вещи.

— Заходи, не стесняйся, — усмехается он, подталкивая меня к лестнице, ведущей к двери.

— И чем мы будем заниматься? — улыбаясь, спрашиваю я, поднимаясь по лестнице, и открываю на удивление уже отпёртую дверь.

— Не знаю как ты, но я жутко проголодался, — говорит Джек, заходя в дом следом за мной.

— Приготовим ужин? — с воодушевлением спрашиваю я, проходя дальше по коридору и с интересом рассматривая всё вокруг, словно я здесь впервые.

— Приготовим? — искренне удивляется идущий позади меня Джек.

— Ну, — с виноватой улыбкой оборачиваюсь на него я, — ты приготовишь.

Джек лишь кивает уперевшись руками в бёдра и, остановившись в паре сантиметрах от меня, а я тяну к нему руки, чтобы обнять и вдруг осознаю, что весь дом пахнет Джеком, что весь этот дом пахнет так, как пхнет он, это отчётливый запах древесины и ели, но не едкий и яркий, а совсем лёгкий, едва уловимый и приятный.

— Я не удивлён, — вскидывает брови он, но серьёзное выражение тут же пропадает с его лица, уступая место улыбке. — Ладно, Кларисса, раз уж ты ничего не умеешь, я научу тебя готовить, — вздыхает Джек, взяв меня за руку и пройдя вперёд на кухню, тащит меня за собой.

— Эй! Вообще-то я создала успешную компанию, и теперь я мультимиллионер и могу нанять себе повара, чтобы он кормил меня! — строя гримасу, укоризненно ворчу я, пока Джек тащит меня за собой.

— Ну и где твой повар, дорогая? — скрывая усмешку, спрашивает Джек, повернувшись ко мне, когда мы уже заходим на кухню. — Или… Ваше Высочество?

— Он в отпуске, — пристально смотря на Джека, отвечаю я, всё ещё держа его за руку и всё ещё пытаясь не смеяться. — А я, кажется, диете? — предполагаю я, виновато поджав губы, потому что, похоже, Джек уже не будет меня кормить. А жаль…

— Знаешь, Клэр, ещё немного твоей диеты и мне кажется, ты совсем исчезнешь, — уже всерьёз говорит он, но затем всё же натянуто улыбается.

— Да, я впервые не против поправиться, — вздыхаю я не веря, что говорю это и разворачиваюсь, чтобы сесть за стол, пока Джек отходит к столешницам. — И знаешь, я думаю…

— Чуть не забыл, — вдруг перебивает меня Джек, словно он совершенно меня не слушал и, обернувшись, он тут же подходит ко мне и совершенно бесцеремонно берёт мою левую руку и надевает на мой безымянный палец кольцо… кольцо, которым он сделал мне самое первое предложение выйти за него.

— Да, конечно, Джек, — саркастично произношу я, поднимая на него взгляд, и тут же улыбаюсь. — Но думаю, меня не поймут, если разведясь с Брайаном, я тут же высокую за тебя.

— Я никуда не тороплюсь, это так… чтобы… — мнётся он, — чтобы тебя у меня не забрали, это гарантия. — Я едва ли не смеюсь. — И неужели тебя волнуют, что подумают другие?

— Джек, если бы меня волновало чьё-то чужое мнение, то думаю, мы с тобой вообще бы никогда не были вместе, — поджимаю губы я, и Джек словно оскорбляется. — А так… мне всё равно на чужое мнение, я готова выйти за тебя хоть завтра, но какой в этом смысл? Брак это не кольцо на пальце и не бумажка с печатью… это намного больше, это состояние внутри. И… к сожалению, я пока не готова, — обнимаю Джека за шею я, не желая его обидеть или хоть как-то задеть, — сначала я хочу полностью распрощаться с Брайаном, со всем этим ужасом и уже потом с чистым сердцем принять нас с тобой как семью, если ты, конечно, не против.

Джек берет одну мою ладонь со своей шеи и целует её от чего по всему моему телу пробегаются мурашки, и Джек не сводит с меня взгляда, в котором я готова тонуть и тонуть хоть каждый день, хоть каждую минуту и каждое мгновение.

— Я с тобой согласен, просто я не хочу ждать, потому что я ждал уже слишком долго, но ради тебя, Клэр, — качает головой он, — я готов ждать ещё столько же.

Я смущённо киваю, стараясь вновь не разреветься от сентиментальности, кажется, во мне всё ещё играют гормоны, и Джек обнимает меня, притягивая меня ближе к себе. И мне так нравится чувствовать тепло его кожи, так нравится чувствовать его крепко обнимающие меня и прижимающие к