Тигр достал инструкцию Гарри Гладкого Камня из кармана и перечитал ее. Потом посмотрел на часы. Четыре.

Чтобы убить время, он начал считать колпиц. На деревьях сидело двенадцать, половина из них птенцы. Пару лет назад по всей Флориде их набралось бы штук пятьсот, не больше. А тут целое семейство, да такое большое. У Тигра потеплело на душе так, что он не смог бы выразить это словами.

Тигр побрызгал на себя «Каттером», самым сильным средством, отпугивающим насекомых, но кровососы все равно не унимались. Наконец он сел в лодку и оттолкнулся от берега. С этими болотными людьми никогда не угадаешь, состоится ли встреча. Иногда они приходят, иногда нет.

Тигр возвращался тем же путем, что приехал. Водомерки скакали по поверхности и исчезали в воде. Он подумал, не остановиться ли ему, чтобы половить рыбу, но представил себе, как Гладкий Камень сидит в камере и недоумевает, куда же запропастился посланник.

Из воды выскочил полуметровый окунь. «Прости меня, Гарри», — мелькнуло в голове у Тигра. Заглушив мотор, он достал удочку, которая была завернута в плащ, и глянул вниз с борта лодки. Там сновали серебристые рыбешки. Выхватив одну из них из воды, он поцеловал ее на удачу, насадил на крючок и бросил назад. Вода рядом с лодкой забурлила.

Тигр чуть не свалился за борт, испугавшись, что на него напал оголодавший аллигатор. Вот только из воды показался человек, впрочем, не менее опасный. Знакомая фигура перевалилась через борт и плюхнулась на дно.

— Напугал меня, гад. А если б у меня пушка была?

— Пришлось бы отнять.

— Да черта с два, — ответил Тигр.

Это был Джо Зверобой, но все называли его Водяным. Всю жизнь не вылезая из злоключений, он прятался в болотах, чтобы не угодить в тюрьму за ограбление продовольственного магазина, где он выстрелил в лицо владельцу. Одет он был в жалкие остатки нижнего белья, все его тело покрывали красные болячки.

— Дело у меня к тебе, — начал Тигр.

— Начхать.

— Меня Гладкий Камень прислал.

Водяной взял бутылку с водой.

— Ну и чего ему надо?

— Прижать одного типа.

Тело Водяного источало крепкую вонь. Он помотал черными волосами, которые свисали прядями ниже плеч.

— Кого?

— Зовут Тони Валентайн. На него одна старуха работает. Гладкий Камень хочет, чтобы ты старуху напугал и заставил Валентайна убраться домой.

— И где это?

— Палм-Харбор. Это на западном побережье, рядом с Сент-Питерсбергом.

— Да знаю я. Сколько Гладкий Камень дает?

Тигр сунул руку под сиденье, вытащил пачку денег, завернутую в пленку, и бросил ее Водяному.

— Три с половиной штуки. На парковке казино тебя ждет красная «Шеви-Импала». Ключи под ковриком. В багажнике шмотки и план дома Валентайна. Старуха там пашет на него.

— Набегает на пять, — возразил Водяной.

— Да ладно. Дело-то — раз плюнуть.

— Старушки кусаются не слабее молодых. Так что гони пять.

Тигр сглотнул. Пять штук обычно платили за убийство. Он в газетах раз сто об этом читал. Разгневанные жены и ревнивые подружки нанимали киллера, чтобы поквитаться с неверным мужем или другом. А у киллера стандартная такса — пять тысяч.

— Гарри хочет просто напугать ее.

— Не учи ученого, мать твою, — отрезал Водяной.

Болото стало безжизненно спокойным. Тигр услышал присвист собственного дыхания.

— Остальные бабки положишь в багажник, — велел Водяной, как будто они уже договорились.

— Я… мне надо спросить Гладкого Камня.

— И пушку. Небольшую и легкую.

— Хорошо.

— С маслятами.

— Хорошо…

— И еще передай Гладкому Камню от меня…

— Что?

— Чтоб в следующий раз не посылал щенков выполнять мужскую работу.

Тигр не понял, что было больнее: укусы комаров или эта обидная фраза. Водяной нырнул в воду с борта лодки и исчез в черно-коричневой жиже. Тигр завел мотор и ринулся обратно к цивилизации.

Городского клоуна звали Рассел Попджой. Он был сержантом полиции округа Брауард, отряженным в район Дэйви. Неделю назад он нанес визит Рею Хиксу и вытряс из него четыре тысячи двести долларов за то, чтобы тот мог спокойно развернуть свою ярмарку, не боясь, что его потревожат или прикроют.

Хикс не ожидал увидеть его в больнице. Но Попджой пришел в палату мистера Борегара в воскресенье вечером, когда время посещений почти закончилось. Он был огромен — еще пара сантиметров, и его можно было бы назвать великаном. Его мышцы вздувались, как у штангиста, красное лицо испещряли веснушки. Он посмотрел на мистера Борегара, привязанного к кровати, потом на монитор, отслеживающий сердцебиение обезьяны. И покачал головой.

— Он что…

— Поправится, — перебил его Хикс.

Кризис миновал предыдущей ночью. Мистер Борегар потерял много крови, но у шимпанзе большое, сильное сердце, они живучи.

— Видел я его как-то в Луизиане, — сказал Попджой. — Я сам оттуда. Видел в зоомагазине. Мальчишкой еще. — Сержант вертел в руках фуражку, не зная, продолжать или нет. Решил все же продолжить. — Хозяин там был один, старый идиот. Говорит мне: «Гони доллар, и он тебе песенку сыграет». Ну дал я ему доллар. И подошел к клетке.

Веки мистера Борегара дрогнули. У него в горле что-то булькнуло. Хикс взял бутылку воды, из которой торчала соломинка, и поднес к губам шимпанзе. Тот сделал глоток и снова уснул.

— Прям как ребенок, — расчувствовался Попджой. — Ну да вы сами знаете.

Хикс поставил бутылку на стол и утвердительно кивнул.

— Так о чем я? — продолжил сержант. — А, да. Чудно так. Стою я, значит, у клетки, он берет укулеле и начинает играть старинную песню каджунов. «Почему мой пес не лает, когда ты приходишь». А я-то и слова не успел сказать.

— Вам нравится эта песня?

— Моя любимая. Как будто он мысли мои прочитал.

Многие говорили так о мистере Борегаре. Хикс полагал — это потому, что они не привыкли к обществу животного, не уступающего им в умственном развитии. Пришла медсестра и сказала, что Попджою пора уходить.

Хикс проводил его в коридор. Сержант достал из кармана блокнот и открыл его.

— Есть у меня зацепка на того, кто в него стрелял. Один паренек сидел на «чертовом колесе» и видел, как черный лимузин затормозил около трейлера. Из него вылез человек и проник в трейлер. А потом вышел оттуда, и в руке у него был предмет, по словам мальчишки, похожий на пистолет.

— Черный лимузин?

Попджой кивнул.

— Парень номер не разглядел. Но я тут подумал, может, вы знаете,