Шрифт:
Закладка:
На другой стене Рафаэль написал картину «Месса в Больсене». Около 1263 года богемский священник из Больсены (недалеко от Орвието), сомневавшийся в том, что причастная облатка действительно превращается в тело и кровь Христа, был поражен, увидев, как капли крови сочатся из только что освященного им во время мессы кушанья. В память об этом чуде папа Урбан IV приказал возвести в Орвието собор и ежегодно отмечать праздник Тела Христова. Рафаэль написал эту сцену с блеском и мастерством. Скептик-священник смотрит на кровоточащую Святыню, а стоящие за ним аколиты замирают от ужаса; женщины и дети по одну сторону, швейцарские гвардейцы по другую, не имея возможности видеть чудо, остаются безучастными; кардиналы Риарио и Шиннер и другие церковники смотрят на сцену со смешанным изумлением и ужасом; напротив алтаря, стоя на коленях на вырезанном гротесками священническом диване, Юлий II смотрит со спокойным достоинством, как будто он с самого начала знал, что Святыня будет кровоточить. С технической точки зрения это одна из лучших фресок Станцы: Рафаэль умело распределил фигуры вокруг и над окном, вмонтированным в стену; он разработал их с твердостью линий и тщательностью исполнения; он привнес в плоть и драпировки новую глубину и теплоту колорита. Фигура коленопреклоненного Юлия — показательный портрет Папы в последний год его жизни. Все еще сильный и суровый воин, все еще гордый Царь Царей, он — человек, измученный своими трудами и битвами, четко обозначенный для смерти.
Во время этих больших трудов (1508–13) Рафаэль создал несколько запоминающихся Мадонн. Дева с диадемой (Лувр) возвращается к умбрийскому стилю скромного благочестия. Мадонна делла Каса Альба — буквально «Дама из Белого дома» — изящная работа в розово-зелено-золотых тонах, с крупными и плавными линиями сивилл Микеланджело; в обмен на эту картину (1936) Эндрю Меллон передал советскому правительству 1 166 400 долларов. На «Мадонне из Фолиньо» (Ватикан) изображена прекрасная Дева с Младенцем в облаках, на нее указывает грозный Креститель, а крепкий Святой Иероним представляет ей дарителя картины, Сигизмондо де Конти из Фолиньо и Рима; здесь Рафаэль под влиянием венецианца Себастьяно дель Пьомбо достигает нового великолепия светящегося цвета. Мадонна делла Пеше (Прадо) совершенно прекрасна: в лице и настроении Богородицы; в Младенце, никогда не превзойденном Рафаэлем; в юноше Товите, подносящем Марии рыбу, печень которой вернула зрение его отцу; в одежде ангела, ведущего его; в патриархальной голове святого Иеронима. По композиции, цвету и свету эта картина может сравниться с самой Сикстинской Мадонной.
Наконец, Рафаэль в этот период поднял портретную живопись на такую высоту, до которой смог дотянуться только Тициан. Портрет был характерным продуктом эпохи Возрождения и соответствовал гордому освобождению личности в ту яркую эпоху. Портреты Рафаэля немногочисленны, но все они стоят на самом высоком уровне искусства. Один из лучших — Биндо Альтовити. Кто мог предположить, что этот нежный, но предупредительный юноша, здоровый и ясный, и красивый, как девушка, был не поэтом, а банкиром и щедрым покровителем художников от Рафаэля до Челлини? Ему было двадцать два года, когда его изобразили; в 1556 году он умер в Риме после благородных, но катастрофических и изнурительных усилий по спасению независимости Сиены от Флоренции. И, конечно, к этому периоду относится величайший из всех портретов — Юлий II из галереи Уффици (ок. 1512). Мы не можем утверждать, что это оригинал, впервые вышедший из-под руки Рафаэля; возможно, это студийная копия, а изумительную копию во дворце Питти сделал не кто иной, как соперничающий портретист Тициан. Судьба оригинала неизвестна.
Сам Юлий умер до завершения Станцы д'Элиодоро, и Рафаэль сомневался, будет ли осуществлен великий замысел четырех станц. Но как мог колебаться такой папа, как Лев X, привязанный к искусству и поэзии почти так же глубоко, как к религии? Молодой человек из Урбино должен был найти в лице Льва своего самого верного друга; живой гений счастья должен был прожить при счастливом папе свои самые счастливые годы.
IV. MICHELANGELO
1. Молодежь: 1475–1505 гг.Мы оставили в живых любимого художника и скульптора Юлия, человека, соперничавшего с ним по темпераменту и ужасу, по силе и глубине духа — величайшего и печальнейшего художника в истории человечества.
Отцом Микеланджело был Лодовико ди Лионардо Буонарроти Симони, подеста или мэр маленького городка Капрезе, расположенного на пути из Флоренции в Ареццо. Лодовико претендовал на дальнее родство с графами Каноссы, один из которых с радостью признал это родство; Михаил всегда гордился тем, что у него есть литр-другой благородной крови; но безжалостные исследования доказали, что он ошибался.22
Микеланджело родился в Капрезе 6 марта 1475 года и был назван, как и Рафаэль, в честь архангела, он был вторым из четырех братьев. Его отдали на выкармливание возле мраморного карьера в Сеттиньяно, так что он с самого рождения дышал скульптурной пылью; позже он отмечал, что всасывал резцы и молотки с молоком своей кормилицы.23 Когда ему исполнилось шесть месяцев, семья переехала во Флоренцию. Там он получил некоторое образование, достаточное для того, чтобы в последующие годы писать хорошие итальянские стихи. Он не выучил латынь и никогда не попадал под гипноз античности, как многие художники того времени; он был гебраистом, а не классиком, протестантом по духу, а не католиком.
Он предпочитал рисовать, а не писать, что является разновидностью рисования. Его отец скорбел о таком предпочтении, но в конце концов уступил и отдал тринадцатилетнего Михаила в ученики Доменико Гирландайо, самому популярному в то время живописцу Флоренции. По договору юноша должен был оставаться у Доменико три года, «чтобы научиться искусству живописи»; в первый год он должен был получать шесть флоринов, во второй
