вполне сможете перебросить туда миллион своих соотечественников и помогать остальным продовольствием. Но есть и условия. Там сохранилось мало животных, поэтому постарайтесь обойтись без мяса. У вас будет обширное побережье и должны сохраниться суда, вот и попробуйте ловить рыбу. Второе условие касается темнокожих. Никакого насилия и притеснений. Они работают – вы их кормите и помогаете с жильём. Одновременно с этим займитесь их оздоровлением. Мы всё это проверим. Если что-то не получится сделать самим, обращайтесь к нам. Мозамбик отдаём не насовсем, а на тридцать лет. Детей у них сейчас практически нет, но если будут жить нормальной жизнью, будут и дети. Тогда поговорим о том, как их учить.

– Можете сказать, зачем они вам нужны? – спросил президент. – В такое время возиться с чёрными!

– То, что мы берём под свою руку земли в Африке, не означает, что не признаём прав населяющих их народов, – сказал Алексей. – После катастрофы останется не так много людей. Тысячи лет народы дрались за право распоряжаться этой планетой. Так получилось, что это право вскоре без драк окажется у нас. И я не хочу быть тем, кто начнёт решать, кто лучше, а кто хуже, кому жить, а кто этого недостоин. Помогать, направлять и контролировать, создавая единое человечество – это я могу принять, но править всеми народами для пользы своего... Для этого я не стал бы тратить сто лет своей жизни.

– Он выбрал достойного! – сказал президент. – Я со всем согласен. Когда мы сможем начать?

– Можете считать, что мы договорились, – сказал Алексей. – Готовьте первую партию в двадцать тысяч человек. Хорошо, если среди них будут агрономы. Обязательно пошлите несколько сотен солдат. Пусть будут вооружены, но оружие используют только в крайнем случае. Нам нужно несколько дней, чтобы забросить для вас всё необходимое на первое время. Потом с вами созвонятся. Завтра утром в Лиссабон вылетит «Ковчег» за группой ваших специалистов. Подберите сотню толковых администраторов, и мы покажем им, как налажено дело в Замбии.

– Вы обратились только к нам? – спросил президент.

– Вы первый, к кому мы обратились, – ответил Алексей. – Попробуем такой же вариант с Бельгией. В Конго французский язык, им подойдёт. И они, как и вы, ещё держатся.

– Что это ты сегодня такой весёлый? – спросила вечером Лида. – Сделал доброе дело?

– Ты, как всегда, угадала! – засмеялся муж. – Отдал в аренду европейцам две не принадлежащие нам африканские страны. И африканцам хорошо, и европейцам здорово. А мы их таким образом закрепили за собой де-факто и получим назад через тридцать лет уже обустроенными. Да и португальцы с бельгийцами теперь никуда от нас не денутся. Менталитет такой у европейцев – смотреть в рот самому сильному, а нам они теперь обязаны жизнью.

– Специально подобрал самых слабых? – спросила Лида. – Немцам, наверное, землю не предложил?

– Правильно понимаешь. Не будем так усиливать немцев.

– Лёш, – Лида подошла к мужу, села рядом и обняла. – Ты ничего не почувствовал в последнее время?

– А что я должен был почувствовать? – спросил он, удивлённый и этим вопросом, и её нежностью.

– Не знаю, как тебе объяснить, но сегодня днём я почему-то твёрдо уверилась в том, что смогу стать матерью. Это точно была не моя мысль, я сама уже, наверное, этого не хочу. Я ведь, в сущности, старуха. Странно, что он тебе ничего не сообщил.

– Ну что же, – задумчиво сказал Алексей, – такое не может не радовать. Во-первых, это признание того, что мы сделали своё дело, что всё уже утряслось и это необратимо. Во-вторых, как мне кажется, это конец нашей противоестественной молодости. Теперь мы с тобой должны повзрослеть, состариться и помереть, как все нормальные люди. Ну и дети... Я не понял из твоих слов, хочешь ты их или нет? У нас ведь в любом случае впереди ещё лет семьдесят жизни. Доведём всех до тепла и отдадим власть в достойные руки. И что дальше? Дело-то мы себе найдём, но жить опять только вдвоём? Может быть, найдём в себе силы? Отправлю тебя в декрет, бросишь, к чёрту, работу...

– Звучит заманчиво, – засмеялась она. – Не насчёт декрета, а насчёт работы. Как я от всего устала!

– Нельзя устать от того, с чем не имела дела, – возразил он. – Это я о детях, если не поняла. Кто-то не так давно рассказывал мне о сюсюканье и зависти. Врала?

– Ладно, убедил. – Она поднялась с дивана. – Пойдём в спальню. У меня такое чувство, что тебе не придётся долго трудиться.

– Ну нет! – Алексей встал и взял жену на руки. – Дети должны делаться не в трудах, а в любви! Когда я любил тебя в последний раз?

– Уже не помню, – засмеялась Лида. – Когда-то давно!

– Значит, скопил немало сил! Сейчас буду исправляться, а если перестараюсь, освобожу тебя завтра от работы!

* * *

– Сколько вы планируете запусков? – спросил председатель Первого комитета начальника австралийского сектора.

– Пока хотя бы один, Борис Игнатьевич, – ответил Бармин. – Задача слежения за Австралией входит в число приоритетных, а у нас не летает над ней ничего серьёзного. Нам нужны не наскоки «Невидимок», которые всё-таки поддаются обнаружению, а несколько спутников с качественной оптикой. Если применим «Гамму», их можно развесить за один полёт. А несколько «Гамм» остались со времён до извержения. И спутники есть, нужно только их проверить и, может быть, кое-что заменить.

– А космодром?

– Всё равно