С первых же дней по освобождении Оренбурга Войсковое правительство развило кипучую деятельность не только по ведению борьбы с большевиками, но и по направлению административно-хозяйственной и торгово-промышленной жизни обширного Оренбургского края, в состав которого вошли: Область войска Оренбургского, область Тургайская, губерния Оренбургская и уезды Бузулукский (Самарской губернии) и Стерлитамакский (Уфимской губернии). В Оренбурге находился оренбургский губернский комиссар Богданович, поставленный самарским Комитетом членов Учредительного собрания, но функции его были весьма ограничены и за городскую черту почти не выходили.

В оперативном отношении все действующие оренбургские части, кроме находящихся на Екатеринбургском и Уфимском фронтах, были сведены в отдельную Оренбургскую армию, впоследствии переименованную в Юго-Западную. Во главе армии стоял атаман Дутов, награжденный за освобождение Оренбурга чином генерал-майора. На должность начальника штаба армии был привлечен полковник Вагин{166}, молодой офицер Генерального штаба с большими организаторскими способностями.

Вновь был создан Оренбургский военный округ со всеми военноокружными управлениями. Главным начальником округа был назначен помощник войскового атамана, полковник Акулинин, произведенный в чин генерал-майора. Должность начальника штаба округа была соединена с должностью начальника штаба войска в лице заведующего военным отделом полковника Половникова{167}, получившего чин генерал-майора.

Во главе военно-окружных управлений были поставлены лица с большим административным опытом; так, например, начальником военно-окружного управления был приглашен заслуженный профессор Николаевской инженерной академии генерал-лейтенант Ипато-вич-Горанский{168} (не казак); военно-окружным интендантством – полковник Агапов, много работавший в голодные годы по хлебным заготовкам и снабжению населения Тургайской области; начальником военно-окружного артиллерийского управления – полковник Исаен-ко{169}, знаток артиллерийского дела и хороший организатор.

Совместительство руководящих должностей, то есть войскового атамана и командующего армией, помощника войскового атамана и главного начальника военного округа, начальника штаба войска и округа было проведено с целью избежать многоначалия, при котором всегда возможны личные недоразумения и ведомственные трения. Кроме того, имелось в виду сосредоточить все руководство делом борьбы с большевиками в руках казаков, как местных людей, хорошо знающих край.

Оренбургские войсковые части, находившиеся в районе Челябинска, Екатеринбурга, Перми и Уфы, входили вместе с сибирскими отрядами в состав группы генерала Ханжина (оренбургский казак, был известен в Русской армии как знаток артиллерии), подчиненного сибирскому командованию. В Оренбургском уезде – на основании «устава о воинской повинности» – была объявлена мобилизация неказачьего населения (призывного возраста), из которого штаб армии сформировал стрелковую дивизию нормального типа.

В Оренбург прибыла из района Челябинска и Уфы Башкирская пехотная дивизия (в составе четырех полков без артиллерии и вспомогательных войск), сформированная Башкирским правительством под руководством русских офицеров. Вместе с дивизией перебралось в Оренбург и Башкирское правительство во главе с председателем Валидовым (бывший учитель). Было приступлено к организации киргизских конных частей, для чего штаб армии командировал в степь казачьих офицеров из татар и нагайбаков, как знающих киргизский язык.

У Войскового правительства Оренбургского войска начались оживленные сношения: с Комитетом членов Учредительного собрания, с правительствами Уральского и Сибирского казачьих войск, с Башкирским и Киргизским правительствами, а также с чехословацким командованием и представителями союзных держав: французами, англичанами и японцами.

Помимо всяких других причин, в силу географических, военных и экономических условий Оренбургское войско должно было поддерживать особенно тесные и дружественные сношения с Самарой, Сибирью и чехословаками: оружие, огнеприпасы, обмундирование и деньги можно было получить только из этих трех источников.

В первых числах июля атаман Дутов выехал в Самару и как член Учредительного собрания вошел в состав комитета, установив одновременно связь с чехословацким командованием. Из Самары он поехал в Сибирь для ведения переговоров с Сибирским правительством на предмет дальнейшей борьбы с большевиками. На возвратном пути атаман Дутов остановился в Челябинске и заезжал в Троицк, чтобы ознакомиться с положением дел в северных округах войска.

С Сибирским правительством у атамана Дутова сразу установились сердечные отношения, тогда как с Самарским комитетом, несмотря на ряд соглашений, хороших взаимоотношений наладить не удалось до самого конца существования комитета. Да оно и понятно: в Сибири и Оренбурге преобладали государственные начала; самарские же политики во главу всех своих решений ставили партийную программу социалистов-революционеров.

Чехословацкими и русскими добровольческими отрядами (в числе коих наибольшую известность своими решительными действиями приобрел отряд Генерального штаба полковника Каппеля) были захвачены в Самаре, Симбирске и Казани громадные склады артиллерийского, интендантского, инженерного и санитарного имущества, а также золотой запас, который большевики при отступлении не успели вывезти из казанского хранилища.

Все это перешло в ведение Комитета членов Учредительного собрания, а последний к отпуску всего необходимого оренбургским казакам чинил всевозможные препятствия, и агентам Оренбургского войска приходилось прибегать к разным ухищрениям, чтобы получить хотя бы небольшое количество оружия и патронов, в чем так нуждалась Оренбургская армия.

Самарский комитет смотрел на себя как на верховную власть, которой должны были подчиняться все государственные образования, возникшие на территориях, освобожденных от большевиков. Ни Сибирское правительство, ни войсковые правительства казачьих войск такой точки зрения комитета не разделяли. После ряда переговоров решено было для создания общегосударственной власти созвать особое совещание из представителей от всех государственных образований общественных организаций и политических партий.

Предварительно для обмена мнениями депутаты совещания съезжались в конце августа 1918 года в городе Челябинске, а затем в сентябре месяце открылось и самое Государственное совещание в городе Уфе. Члены совещания сразу разделились на две группы: с одной стороны – представители комитета, инородцев, социалистов-революционеров и меньшевиков; с другой – представители Сибири, казачьих войск, кадетов и народных социалистов. Правда, всех участников совещания объединяла общая идея борьбы с большевиками за Учредительное собрание, но первая группа настаивала на признании Учредительного собрания, разогнанного большевиками; вторая же группа считала состав «Черновского» Учредительного собрания, избранного в ненормальных условиях и состоявшего почти наполовину из большевиков и левых социалистов-революционеров, неправомочным и мыслила борьбу за Учредительное собрание, которое должно будет собраться по свержении советской власти, в новом составе.

Результатом Государственного совещания в Уфе, в виде компромисса, явилась Директория из пяти лиц: Авксентьева, Зензинова, Виноградова, Вологодского и генерала Болдырева; последний был избран как главнокомандующий всеми армиями. Во время Государственного совещания в Челябинске и Уфе там же открылась казачья конференция, членами которой были представители казачьих войск, посланные на совещание. Цель созыва конференции заключалась в установлении единства взглядов казаков на создавшееся в России положение и в оказании взаимной помощи при борьбе с большевиками и разными антигосударственными течениями.

На Государственном совещании казачьи делегации выступили не порознь каждая от своего войска, а совместно – от лица всех казачьих войск, участвовавших на конференции. Поэтому голос казачества при решении всех вопросов имел первенствующее значение. Но на дальнейшее течение