Шрифт:
Закладка:
Хозяин вернулся. У него был молоток, гвозди и несколько досок, которые он принес еще утром и спрятал поблизости. Молчун сидел и слушал, как брешь в заборе забивают досками. Они все-таки прогнали его.
— Не хочешь что-нибудь сказать напоследок, говорун? — спросил Хозяин.
— Да, — ответил Молчун. — Ты умрешь за это.
Хозяин рассмеялся.
— Лет через сорок умру.
— Сегодня, — сказал Молчун и, поднявшись, тяжело побрел к скале.
***
Тот голос молчал в его голове, и его собственные мысли молчали, и сам воздух умолк, только море шумело внизу, билось о скалы, звало к себе, обещало немного боли и бесконечный покой после. Время остановилось для Молчуна, и он вышел из его потока.
Он стоял на краю, и в его жизни остался один шаг вперед, и ничего больше. Молчун раскрыл руки, как крылья, и шагнул. Он не думал, что этот последний день какой-то особенный в его жизни. Просто один из многих.
***
— Разбей эту проклятую дверь! — закричала Эхо. Беспокойство сводило ее с ума. — Мне уже все равно, что будет…
Она подошла к двери и сказала:
— Предупреждаю: вам лучше отойти. Я серьезно.
За дверью молчали.
— Мне надоело, — жестко сказал Вогт и, подняв руку, направил ее на дверь.
Эхо зажмурилась, в ее ушах тихо зазвенело от напряжения, однако же ничего не происходило. Она осторожно открыла глаза. Вогтоус с удивление рассматривал свою ладонь.
— Ты передумал? — спросила она.
— Ты права, — сказал Вогт. — Опасно использовать эти силы, — он посмотрел на нее, и Эхо увидела в его глазах остывающую ярость.
Снаружи лязгнули засовы, дверь распахнулась, и в проеме возник краснолицый толстяк. После бега он едва дышал.
— Выходите!
— Мы свободны? — недоверчиво уточнил Вогт.
— Дракон! — завопил толстяк так пронзительно, словно дракон уже запустил в него когти.
— И что? — холодно осведомился Вогт.
— Вот теперь идите и убейте его!
— Почему мы?
— Вы же охотники на драконов!
— Возможно, мы и охотники на драконов, но точно не самоубийцы, — возразил Вогтоус.
Толстяк оскалился.
— Живыми отсюда вы не уйдете.
— А вы не останетесь здесь живыми.
Вдали раздался вопль, вибрирующий от боли. Толстяк бешено закрутил головой.
— Бежим! — выкрикнула Эхо.
В ее груди, выплескиваясь из сердца, разливался обжигающий огонь. Она выскочила из дома первой. Вогтоус предпочел бы остаться, но не мог отпустить ее одну.
Впереди над домами вздымался дым, доносились вскрики и звериный рев. «Дракон, — подумал Эхо. — Дракон». Она замедлилась, ощутив слабость в коленях, и Вогтоус с разгона налетел на нее. Мимо пробегали люди. Все спасались как могли.
— Что мы будем делать? — пробормотала Эхо, лихорадочно озираясь. — Нам нужен хоть какой-то план.
— Предлагаю не делать ничего, — предложил Вогт. Его взгляд устремился на что-то позади Эхо и затем поднялся к облакам. — Ох… — только и сказал Вогт.
Взлетевший дракон показался над крышами и взмыл высоко в небо, с силой хлопая широкими кожистыми крыльями. Он был больше любого известного им существа.
— Нужно спрятаться, — Вогтоус дернул Эхо за руку. — Да очнись же ты!
Но Эхо как будто оцепенела.
Все в драконе: его огромные крылья; уродливая голова, покрытая множеством рогов и рожек; черные загнутые когти на его мощных лапах — все обещало боль, увечья и смерть. Он был порождением ненависти, закованным в красную чешую. Он зачаровал Эхо. Она знала о нем, множество раз слышала хлопки его крыльев поблизости, но еще никогда не видела его воочию. Она не могла и представить, что он будет настолько страшен.
— Эхо! — Вогтоус схватил ее за руку и утянул ближе к стене.
Эхо послушно вжалась в стенку. Ее глаза продолжали следить за драконом.
— Он настолько настоящий, — сказала она.
— И весит, должно быть, как целый дом.
Дракон сложил крылья и упал вниз, в гущу разбегающихся от него людей. Эхо зажмурилась, когда дракон подцепил одного человечка и с ним воспарил в небеса. Вогтоус не прекращал смотреть. Он выглядел сосредоточенным и лишь немного взволнованным.
Человек вопил, извиваясь в когтях, хотя даже сумей он вырваться, он бы не пережил падения с высоты. Бродягам этот человек был неизвестен, а Молчун узнал бы его: Сквалог. Когда дракон запустил когти в его бока, Сквалог закричал еще громче, раскрывая рот так широко, что все его лицо превратилось в зияющую брешь, и брызнувшие капли его крови упали на землю возле Эхо.
— Вогт, он убивает его! — воскликнула Эхо.
— Знаю, — ответил Вогтоус неестественно спокойно.
— И ты никак не попытаешься это остановить? — поразилась Эхо.
— Нет, — ответ Вогта заглушил очередной вопль раздираемой в клочья жертвы, поэтому Эхо не столько услышала, сколько считала по губам.
— Но почему? Почему?!
— Уверен, он заслужил своей участи. Они все заслужили.
Эхо посмотрела в безжалостное, непроницаемое, упрямое лицо Вогта и не узнала его. Это действительно Вогт? Разве он сказал бы так?
— Все? — прошептала она. — Ветхие старики, давно забывшие свои имена? Младенцы, дремлющие в колыбелях? Кто — все?
— Нам надо выбираться отсюда, — напомнил Вогт.
— Нет, — возразила Эхо. — Мы еще не нашли мальчика!
Вогтоус рассмеялся и затем закашлялся от дыма, который стелился от пылающих домов, воспламененных огненным дыханием дракона.
— Полагаешь, он жив?
— Нет, — сказала Эхо, пятясь от него. — Нет, он не мог умереть!
— Пока ты берегла их от меня, они убили его! — выкрикнул Вогт. — Ты еще сомневаешься в том, что происходящее — это самое прекрасное, что только может быть для них? — он снова удушливо закашлял.
— Самое прекрасное? — тихо повторила Эхо. — Да это похоже на конец света!
Дракон кружил над ними, охотился на людей, как сова на мышей, однако брал куда больше, чем мог съесть. Люди пытались найти укрытие в домах, но, слетая к крышам, дракон выдыхал огонь, и деревянная кровля воспламенялась. Когда люди, напуганные пожаром, выбегали наружу, дракон хватал одного или сразу нескольких и, поднимаясь с ними высоко в небо, бросал. Тот, кого Молчун называл хозяином, надоел ему и лежал на земле, изломанный, страшный, с лицом, залитым кровью.
Эхо услышала хруст ломающихся костей, когда еще одно тело ударилось о землю, превращаясь из живого в мертвое, и почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Неподалеку, едва не хлестнув Эхо крылом, дракон подцепил женщину и почти сразу бросил. Еще живая, женщина упала на крышу, пожираемую огнем. Эхо зажимала
