И добавьте по три воюющие армии на каждый курс.

А поклонники Драконов, Солнечных и Хаоса встречались далеко не только на первом курсе, они образовывали армии из тех, кто не входил в армии. Ученики надевали нарукавные повязки со знаком огня, улыбки или поднятой руки и кидались друг в друга заклинаниями в коридорах. Все три генерала первого курса призывали их остановиться — даже Драко Малфой выслушал Минерву и мрачно кивнул, — но «последователи» их не слушали.

Дамблдор отстранённым взглядом оглядел столы.

— Издревле жители в каждом городе разделялись на Синих и Зелёных... Они заводят драки со своими противниками, сами не ведая за что, подвергают себя опасности. Вражда к противникам возникает у них без причины и остаётся навеки. Не уважаются ни родство, ни свойство, ни узы дружбы. Даже родные братья, приставшие один к одному из этих цветов, другой к другому, бывают в раздоре между собою. И не могу я иначе назвать это, как душевной болезнью...

— Прошу прощения, — произнесла Минерва. — Я не...

— Прокопий Кесарийский, — сказал Дамблдор. — В Византийской империи очень серьёзно относились к гонкам на колесницах. Да, Минерва, я согласен, с этим нужно что-то делать.

— И быстро, — ещё тише сказала Минерва. — Альбус, я думаю, что нужно принять меры ещё до субботы.

В воскресенье большинство учеников Хогвартса разъедется домой на каникулы. Поэтому на субботу была назначена финальная битва армий первого курса, которая определит, кому достанется трижды проклятое исполнение рождественского желания от профессора Квиррелла.

Дамблдор повернулся и мрачно на неё посмотрел:

— Вы боитесь, что будет взрыв и кто-то пострадает.

Минерва кивнула.

— И во всём обвинят профессора Квиррелла.

Минерва, поджав губы, снова кивнула. У неё был большой опыт в том, что касалось увольнений профессоров по Защите.

— Альбус, — воскликнула она, — мы не можем потерять сейчас профессора Квиррелла, совершенно не можем! Если он продержится до февраля, наши пятикурсники смогут сдать С.О.В., если он продержится до апреля — семикурсники смогут сдать Т.Р.И.Т.О.Н. Годами Защите в Хогвартсе учили ужасно, он исправляет последствия этих лет за месяцы, целое поколение будет способно защитить себя, несмотря на проклятье Тёмного Лорда. Вы должны остановить эту битву, Альбус! Запретите армии!

— Я не уверен, что профессор по Защите хорошо это воспримет, — сказал Дамблдор, бросив взгляд на учительский стол, за которым Квиррелл пускал слюни в суп. — Кажется, он очень привязан к этим армиям. Правда, когда я на них соглашался, то думал, что их будет по четыре на каждый курс. — Старый волшебник вздохнул. — Умный человек, возможно, с самыми лучшими намерениями, но, боюсь, недостаточно умный. И запрет армий тоже может спровоцировать взрыв.

— Но, Альбус, что тогда вы будете делать?

Старый волшебник одарил её доброй улыбкой:

— Устрою заговор, конечно же. Нынче в Хогвартсе это модно.

Они уже близко подошли к учительскому столу, поэтому Минерва ничего не ответила.

* * *

Самым ужасным было то, как быстро всё вырвалось из-под контроля.

Первая битва в декабре была... беспорядочной. Судя по тому, что Драко слышал.

Вторая битва была сумасшествием.

А третья битва будет ещё хуже, если только им втроём не удастся последняя отчаянная попытка остановить происходящее.

— Профессор Квиррелл, это безумие, — ровным голосом произнёс Драко. — Это не по-слизерински, это просто... — Драко не хватало слов. Он беспомощно всплеснул руками. — Совершенно невозможно строить планы в такой обстановке. В последней битве один из моих солдат симулировал собственное самоубийство. У нас даже пуффендуйцы устраивают заговоры, они думают, что они на это способны, но это совершенно не так! Всё происходит совершенно случайно, таким образом нельзя выяснить, кто самый умный или чья армия лучше сражается. Это...

Нет, у него совсем не было слов.

— Я согласна с мистером Малфоем, — судя по её голосу, Грейнджер сама удивилась, что произнесла эти слова. — Введение в игру предателей не работает, профессор Квиррелл.

Драко пытался запретить всем в своей армии строить заговоры, но это лишь привело к тому, что их стали строить тайком, никто не хотел отставать от солдат в других армиях. Оказавшись разбитым в последней битве в пух и прах, Драко сдался и снял запрет, но к этому времени его солдаты уже пустили свои планы в ход без единого руководства.

После того как солдаты рассказали ему свои планы, или то, что они называли планами, Драко попытался набросать схему победы в финальной битве года. Получившийся план содержал значительно больше трёх событий, которые должны произойти нужным образом, и Драко применил к бумаге Инсендио, а потом ещё и Эверто к пеплу, потому что если бы его отец увидел это, он бы от Драко отрёкся.

Профессор Квиррелл сидел, облокотившись на стол и подперев голову руками. Его глаза были полузакрыты.

— А вы, мистер Поттер? Вы придерживаетесь того же мнения?

— Нам осталось только застрелить Франца-Фердинанда, и мы сможем начать Первую мировую войну, — заявил Гарри. — Вокруг творится полный хаос. Меня он полностью устраивает.

— Гарри! — негодующе воскликнул Драко.

Только в следующую секунду он понял, что сделал это синхронно с Грейнджер, причём одинаково возмущённым тоном.

Грейнджер испуганно посмотрела на него, Драко же постарался сохранить невозмутимое лицо. Упс.

— Именно! — воскликнул Гарри. — Я вас предал! Обоих! Опять! Ха-ха!

Профессор Квиррелл слегка улыбнулся, но его глаза остались полузакрытыми.

— А почему, мистер Поттер?

— Потому что, по-моему, я справляюсь с хаосом лучше, чем мисс Грейнджер или мистер Малфой, — ответил предатель. — Наша война — это игра с нулевой суммой, и не важно, насколько эта игра сложна в абсолютных единицах, важно лишь, кто в неё играет лучше.

Гарри Поттер учился слишком быстро.

По-прежнему с полуприкрытыми глазами, профессор Квиррелл посмотрел на Драко, затем перевёл вгляд на Грейнджер.

— По правде говоря, мистер Малфой и мисс Грейнджер, я