можно поставить рядом с польскими, прусскими или австрийскими; купеческие династии в России и в Европе существовали примерно одинаковое время, и перед их представителями стояли одни и те же проблемы. Дэвид Рэнсел рисует портрет типичного купца, Ивана Алексеевича Толчёнова, чья жизнь во многих отношениях была иной, чем у Василия Шорина и Гаврила Никитина (см. главу 11).

Толчёнов родился (1754) в семье зажиточных купцов-хлеботорговцев в Дмитрове (80 километров к северу от Москвы). Его отец Алексей Ильич, зачисленный в первую гильдию, пользовался уважением на родине, работал в Уложенной комиссии 1767 года и какое-то время был городским головой Дмитрова. Иван пошел по его стопам. Когда ему было 11 лет или около того, он стал отправляться в поездки вместе с отцом, а с 14 лет (1768 год) помогал ему в торговле. Под бдительным присмотром отцовских людей он ездил зимой по Среднему Поволжью, закупая зерно, а летом сопровождал караваны барж, посылаемых в Петербург. Он наблюдал за торговлей на рынке, возил зерно на мельницы, принадлежавшие Алексею Ильичу, доставлял на рынок пшеницу; в голодные времена отец отправлял его искать самое дешевое зерно в обычных районах поставок. Иван прожил трудную, полную превратностей жизнь и отмечал в своем дневнике, что в молодые годы, на заре своей деятельности, провел более половины времени вне дома, в обстановке, сопряженной с лишениями и даже опасностями (ему не раз приходилось прыгать в мелкие реки и каналы, стаскивая баржи с мели). До 1780-х годов он успешно вел хлебную торговлю, достиг высокого положения – купец первой гильдии, член магистрата, городской голова, как и его отец.

Вместе с тем Толчёнов, подобно Шорину, терпел неудачи в делах, и не столько из-за новой обузы, появившейся в XVIII веке, – необходимости вести дорогостоящий образ жизни при недостатке средств, – сколько из-за невезения или плохого чутья. Толчёнов был состоятельным и благоразумным купцом, но его нередко преследовали несчастья. Он вложился в доходную карточную фабрику, после чего государство забрало производство карт в свои руки, и монополию получил его конкурент. Он несколько раз пытался получить право на винокурение – безуспешно. Он опрометчиво доверил неспособному управляющему в Петербурге право распоряжаться своими деньгами. Он тратил слишком много на атрибуты роскошной жизни (игорные долги, великолепный дом, превосходное образование для старшего сына). В 1790-е годы, когда с ростом долгов нарисовалась перспектива банкротства, он совершил сомнительные в этическом плане шаги, использовав различные известные ему приемы для защиты своих средств: переписал дом на родственников, официально отделил домохозяйство жены и малолетних детей от своего собственного, включил в него женатого старшего сына, чтобы того не преследовали кредиторы. Судьба сыновей оказалась разной: старший, воспитывавшийся в годы наибольших деловых успехов, хорошо образованный, знакомый с торговлей, стал преуспевающим купцом, второй сделался садовником и работал в дворянских усадьбах, третий – актером. С Толчёновым случилось ровно то, что предусматривали екатерининские реформы: с уменьшением капитала его статус понижался. Он закончил жизнь простым горожанином, плательщиком податей, трудясь управляющим на фабрике.

Потрясающее разнообразие городской жизни и пример Ивана Толчёнова – свидетельства экономического подъема и быстрых социальных изменений в Российской империи XVIII века. Толчёнов был одним из многих людей, прямо или косвенно выигравших от екатерининских реформ. Накапливая капитал, он повысил свой социальный статус. Алексей и Иван Толчёновы в течение нескольких десятилетий способствовали росту и усложнению торговых сетей в центральной России. Иван Толчёнов пользовался инструментами для предпринимательской деятельности, совершая покупку или обмен, брал займы, хотя и под высокий процент, играл видную роль в торговле важнейшим продуктом – зерном. Он участвовал в работе органов власти, пользовавшихся наибольшей независимостью за всю историю России (на тот момент) – заметный шаг на пути к муниципальной автономии. Многие крестьяне, горожане и дворяне, как и он, делали состояния, но становились жертвами слабого развития кредитных и страховых учреждений, средств сообщения и испытывали прочие трудности, с которыми сталкивалась сильно уязвимая аграрная экономика. XVIII век ознаменовался взлетом отдельных предпринимателей, но не предпринимательского класса. Кроме того, благодаря развитию городских институтов, возникновению понятия городской автономии, экономической политики властей и появлению новых возможностей создавались предпосылки для нарождения более сплоченного среднего класса, включая торговцев. Это произошло уже в следующем веке.

* * *

О разночинцах: Wirtschafter E. Social Identity in Imperial Russia. DeKalb, Ill.: Northern Illinois University Press, 1997. Краткая биография Ломоносова: Gordin M. Mikhail Lomonosov (1711–1765) // Russia’s People of Empire / Ed. by S. Norris, W. Sunderland. Bloomington, Indiana: Indiana University Press, 2012. P. 71–79. О городах и горожанах: Hittle J. The Service City. State and Townsmen in Russia, 1600–1800. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1979; Mironov B., Eklof B. The Social History of Imperial Russia, 1700–19 17.

О Москве и ее окрестностях: Martin A. Enlightened Metropolis: Constructing Imperial Moscow, 1762–1855. Oxford: Oxford University Press, 2013; Martin L. Policing and the Creation of an Early Modern City: Moscow under Catherine the Great, 1762–1796. Ph.D. dissertation, Stanford University, 2015; Roosevelt P. Life on the Russian Country Estate: A Social and Cultural History. New Haven: Yale University Press, 1995. О Петербурге: Munro G. The Most Intentional City: St. Petersburg in the Reign of Catherine the Great. Madison, NJ: Fairleigh Dickinson University Press, 2008. Майкл Хэмм дает краткое описание Киева в XVIII веке: Hamm M. Kiev: A Portrait 1800–1917. Princeton: Princeton University Press, 2014.

О малых городах: Каменский А. Повседневность русских городских обывателей: Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII века. М.: РГГУ, 2006; Pallot J., Shaw D. Landscape and Settlement in Romanov Russia, 1613–1917. Oxford: Clarendon Press, 1990.

Об экономике: Jones R. Bread upon the Waters: The St. Petersburg Grain Trade and the Russian Economy, 1703–1811. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 2013; Kahan A., Hellie R. The Plow, the Hammer, and the Knout: An Economic History of Eighteenth-Century Russia. Chicago: University of Chicago Press, 1985; Rozman G. Urban Networks in Russia, 1750–1800 and Premodern Periodization. Princeton: Princeton University Press, 1976.

О горожанах и купцах: Ransel D. A Russian Merchant’s Tale: The Life and Adventures of Ivan Alekseevich Tolchënov, Based on his Diary. Bloomington, Ind.: Indiana University Press, 2009 (Рансел основывается на: Журнал или Записка жизни и приключений Ивана Алексеевича Толченова. М.: Институт истории АН СССР, 1974). См. также: Ransel D. Neither Nobles nor Peasants: Plain Painting and the Emergence of the Merchant Estate// Picturing Russia: Explorations in Visual Culture / Ed. by V. Kivelson, J. Neuberger. New Haven and London: Yale University Press,