Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Возрождение - Уильям Джеймс Дюрант

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 166 167 168 169 170 171 172 173 174 ... 291
Перейти на страницу:
других художников, открыл, развил и направил Микеланджело и Рафаэля, а через них подарил миру новый собор Святого Петра, потолок Сикстинской капеллы и станцу Ватикана. Voilà un homme! — вот человек.

Буйный нрав, предположительно, отличал его с первого вздоха. Он родился под Савоной (1443), племянник Сикста IV, достиг кардинальского сана в двадцать семь лет, и в течение тридцати трех лет терзался и ругался в нем, прежде чем его повысили до того, что он долгое время считал своим явным достоинством. Он соблюдал обет безбрачия не больше, чем большинство его коллег;1 Его церемониймейстер в Ватикане позже рассказывал, что папа Юлий не разрешил поцеловать его ногу, потому что она была изуродована ex morbo gallico — французской болезнью.2 У него было три незаконнорожденных дочери,3 но он был слишком занят борьбой с Александром, чтобы найти время для неприкрытой родительской ласки, которая в Александре так оскорбляла заветное лицемерие человечества. Он не любил Александра как испанского злоумышленника, отрицал его пригодность для папства, называл мошенником и узурпатором,4 и делал все возможное, чтобы сместить его, вплоть до приглашения Франции вторгнуться в Италию.

Он казался созданным как фольга и контраст Александру. Папа Борджиа был весел, сангвиник, добродушен (если не считать возможного отравления); Юлий был суров, иовиан, вспыльчив, нетерпелив, легко приходил в гнев, переходил от одной схватки к другой, никогда не был по-настоящему счастлив, кроме как на войне. Александр вел войну по доверенности, Юлий — лично; шестидесятилетний Папа стал солдатом, более непринужденным в военном облачении, чем в понтификальной мантии, любящим лагеря и осаждающим города, наводящим оружие и наносящим удары под его командирским взглядом. Александр умел играть, а Юлий переходил от одного предприятия к другому, никогда не отдыхая. Александр мог быть дипломатом, Юлию же это было чрезвычайно трудно, так как он любил говорить людям то, что о них думает; «часто его язык переходил все границы в своей грубости и жестокости», и «этот недостаток заметно усиливался по мере того, как он становился старше».5 Его мужество, как и его язык, не знало границ; то и дело заболевая во время своих походов, он приводил в замешательство своих врагов, выздоравливая и вновь набрасываясь на них.

Как и Александру, ему пришлось купить нескольких кардиналов, чтобы облегчить себе путь к папству, но он осудил эту практику в булле 1505 года. Если в этом вопросе он не проводил реформ с неудобными осадками, то непотизм он отвергал почти полностью и редко назначал родственников на должности. Однако в продаже церковных привилегий и повышений он последовал примеру Александра, а его раздачи индульгенций разделили со строительством собора Святого Петра гнев Германии.6 Он хорошо распорядился своими доходами, финансировал войну и искусство одновременно и оставил Льву излишки в казне. В Риме он восстановил социальный порядок, который пришел в упадок в последние годы жизни Александра, и управлял государствами Церкви, проводя мудрые назначения и политику. Он позволил Орсини и Колонна вновь занять свои замки и стремился связать эти могущественные семьи узами верности, заключая браки со своими родственниками.

Придя к власти, он обнаружил, что государства Церкви в смятении, а половина работы Александра и Цезаря Борджиа не выполнена. Венеция захватила Фаэнцу, Равенну и Римини (1503); Джованни Сфорца вернулся в Пезаро; Бальони снова стали суверенными в Перудже, а Бентивольи — в Болонье; потеря доходов от этих городов угрожала платежеспособности курии. Юлий согласился с Александром в том, что духовная независимость Церкви требует, чтобы она продолжала владеть папскими государствами; и он начал с ошибки Александра, обратившись за помощью к Франции, а также к Германии и Испании против своих итальянских врагов. Франция согласилась прислать восемь тысяч человек в обмен на три красные шапки; Неаполь, Мантуя, Урбино, Феррара и Флоренция обязались предоставить небольшие отряды. В августе 1506 года Юлий покинул Рим во главе своих скромных сил — четырехсот кавалеристов, швейцарских гвардейцев и четырех кардиналов. Гвидобальдо, восстановленный герцог Урбино, командовал папскими войсками, но папа ехал во главе их лично — зрелище, которого не видели в Италии уже много веков. Джанпаоло Бальони, поняв, что ему не одолеть такую коалицию, приехал в Орвието, сдался Папе и попросил прощения. «Я прощаю твои смертные грехи, — прорычал Юлий, — но если ты совершишь первый венозный грех, я заставлю тебя заплатить за все».7 Доверяя своему религиозному авторитету, Юлий вошел в Перуджу с небольшой охраной и прежде, чем его солдаты смогли добраться до ворот; Бальони мог бы приказать своим людям арестовать его и закрыть ворота, но не посмел. Присутствовавший при этом Макиавелли удивлялся, что Бальони упустил шанс «совершить поступок, который оставил бы вечную память». Он мог бы первым показать священникам, как мало ценится человек, который живет и правит так же, как они. Он совершил бы поступок, величие которого перевесило бы всю его позорность и все опасности, которые могли бы последовать за ним».8 Макиавелли, как и большинство итальянцев, возражал против временной власти папства и против пап, которые были также королями. Но Бальони ценил свою шею, а возможно, и душу, больше, чем посмертную славу.

Юлий провел мало времени в Перудже; его настоящей целью была Болонья. Он провел свою маленькую армию по неровным дорогам Апеннин до Чезены, а затем повернул на Болонью с востока, в то время как французы атаковали ее с запада. Юлий усилил атаку, издав буллу об отлучении от церкви Бентивольи и их приверженцев и предложив полную индульгенцию любому, кто убьет кого-либо из них; это была новая марка войны. Джованни Бентивольо бежал, а Юлий вошел в город, влекомый на плечах людей, и был встречен народом как освободитель от тирании (11 ноября 1506 года). Он приказал Микеланджело сделать его колоссальную статую для портала Сан-Петронио, а затем вернулся в Рим. Там он проехал по улицам в триумфальной машине, и его приветствовали как победившего Цезаря.

Но Венеция все еще удерживала Фаэнцу, Равенну, Римини и не смогла правильно оценить воинственный дух Папы. Рискнув Италией, чтобы получить Романьи, Юлий пригласил Францию, Германию и Испанию помочь ему покорить королеву Адриатики. Позже мы увидим, как энергично они ответили на это в Камбрейской лиге (1508), стремясь не помочь Юлию, а расчленить Италию; присоединившись к ним, Юлий позволил своей оправданной обиде на Венецию победить любовь к Италии. Пока его союзники нападали на Венецию с армиями, Юлий направил против нее одну из

1 ... 166 167 168 169 170 171 172 173 174 ... 291
Перейти на страницу: