Уилл не отрывал глаз от экрана телевизора, который висел высоко над полками, заставленными бутылками с алкоголем.

– Поверить не могу, что это дерьмо только набирает обороты, – проговорил он, кивнув на телевизор, по которому передавали местные новости. Леруа и Рен подняли взгляд на экран. На нем возник мужчина средних лет, у которого брал интервью молодой нетерпеливый репортер. Мужчина выглядел взволнованным, руки его беспокойно сжимались в кулаки.

– Это все оккультизм. Наше общество наводнили дьяволопоклонники, и пока мы не вернемся к учению Иисуса Христа, еще больше невинных людей принесут в жертву тьме, – проповедовал мужчина с экрана. На последней фразе он воздел руку в воздух, и репортер с энтузиазмом закивал. Затем показали кадры из другого интервью: с куда более многочисленной группой взволнованных граждан, одетых в футболки с вызывающими надписями, бейсбольные кепки и джинсовые шорты. Группа неистовствовала, подбадривая друг друга выкриками за спиной человека с микрофоном.

– Наше сообщество в опасности! Каждый может стать жертвой дьявола! – кричал он. – И следующими будут наши дети! Как вы не понимаете? Эти поборники Сатаны заберут их прямо из постелей и принесут в жертву своему хозяину! Полицейские должны просто собрать всех этих уродов и бросить в болото. Почему добрые жители Орлеанского округа единственные, кто понимает, что это дело рук дьяволопоклонников?

Репортер, который несколько раз пытался вмешаться, смог наконец спросить:

– Итак, вы считаете, что недавние убийства не являются отдельными случаями, как нам заявляют правоохранительные органы?

Толпа неразборчиво закричала в ответ, а их неофициальный представитель яростно закивал.

– Полиция нам лжет! Они не хотят, чтобы мы знали, насколько глубоко оккультизм проник в наше сообщество. Это дело рук Дьявола и его последователей. Запомните мои слова!

Леруа усмехнулся и отвернулся от экрана.

– Мне вот это же, – попросил он бармена, указывая на напиток Уилла. Та с улыбкой кивнула, достала из-под барной стойки стеклянный стакан и наполнила его односолодовым скотчем двенадцатилетней выдержки.

– Ваше здоровье, – провозгласил Леруа, поднимая стакан, и Рен изобразила, будто чокается с ним невидимым бокалом. Уилл покачал головой и сделал глоток из своего стакана.

– Разве эта сатанинская паника не должна была сойти на нет? Они ведут себя так, словно на дворе снова восьмидесятые, и это вполне нормально – считать, будто злобные готы совершают изощренные убийства во славу дьявола.

– Это должно было случиться, – вздохнул Леруа. Уилл приподнял одну бровь и обернулся, бросая на него взгляд.

– Мы что, уже дошли до того момента, где просто смиряемся с полным упадком рационального мышления?

Леруа слегка пожал плечами, вновь прикладываясь к своему стакану.

– Ну, вроде того, – он жестом показал на экран. – Люди пытаются найти закономерности, которых на самом деле нет, потому что они до смерти напуганы. Они не могут просто смириться с тем, что в любой момент их может схватить абсолютно вменяемый на вид психопат, поэтому они и придумывают эту чушь.

– Ненавижу, когда в твоих словах есть смысл, – Уилл покачал головой и откинулся на спинку стула. – Проблема в том, что они смещают фокус. Вместо того, чтобы искать одинокого, живущего в подвале засранца, ответственного за эти убийства, они призывают людей нападать на любого попавшегося парня в футболке с Металликой.

– Ага. А новостные каналы предоставляют им замечательную платформу для всего этого дерьма.

– Ух. Не могу больше об этом думать, – Уилл повернулся. – Все еще ничего не нашли на бумаге, которую он оставил вместе с книгой?

Леруа покачал головой.

– Ничего. Бен там уже из кожи вон лезет.

– Этот парень определенно считает себя умнее всех прочих. И наверняка ему все это ужасно нравится, – усмехнулся Уилл, снова указывая на экран.

Леруа кивнул, слегка поджав губы.

– Согласен – он считает себя умнее всех, но я готов об заклад биться, что он в бешенстве из-за этой сатанинской чепухи.

– Да? А мне кажется, он только рад, что на него не обращают особого внимания. Люди не будут искать очередного Теда Банди. Эти идиоты теперь боятся всех, кто похож на Чарльза Мэнсона.

– Я не думаю, что он настолько примитивен. По крайней мере, судя по его профайлу.

– Думаешь? – недоверчиво спросил Уилл. – Ладно, наверное, в этом вопросе мне стоит тебе довериться.

Леруа рассмеялся и наклонился вперед, разместив локти на барной стойке.

– Ну, будем надеяться, что я не ошибаюсь. Как по мне, он просто классический организованный убийца. Рен, не хочешь рассказать Уиллу последнюю главу в истории восхождения этого парня к успеху?

– Помнишь последнюю жертву? Он охладил ее тело, – наконец, смогла вставить слово Рен.

– Погоди, что? Охладил? Это еще зачем?

– Это сильно мешает точному определению времени смерти. Замедляет образование трупных пятен или что-то в этом духе, – вмешался Леруа.

– Ух ты, какой молодец. Ты претендуешь на мою должность или как? – поддразнила его Рен. Уилл только покачал головой.

– В прошлый раз он ведь это не делал?

– Нет. Только с последней жертвой, – подтвердила Рен. Леруа поднял взгляд на зеркало, моргнул, и глаза у него решительно сузились. Он встал и повернулся лицом к шумному бару, и взгляд у него был диким, сосредоточенным.

– На что это ты смотришь? – Уилл повернулся и вытянул шею.

Леруа молча шел вперед, пробираясь через толпу народа, и, конечно же, задел плечом какого-то парня, заставив его разлить напиток.

– Эй, ты, придурок! – воскликнул незнакомец, раздосадованно изучая залитую рубашку. Леруа не обратил на него никакого внимания. Он не останавливался, пока не оказался перед стеной справа от входа. Рен прищурилась, пытаясь разглядеть дальний конец бара. Она различила белую листовку, приколотую к темно-коричневым деревянным панелям; именно она и привлекла внимание Леруа. Это реклама предстоящего джазового фестиваля на Бурбон-стрит – прелюдия к карнавалу Марди Гра и место, где наверняка соберется куча народу.

Рен видела, как Леруа протянул руку и коснулся бумаги, ощупывая тисненую кайму из геральдических лилий. Она блестела и переливалась.

Точь-в-точь как обрывок бумаги, найденный возле последнего трупа.

Глава тринадцатая

Через экран монитора Джереми наблюдал за тем, как Эмили приходит в себя. Вот она открыла глаза – голова у нее наверняка раскалывалась. Она заморгала, отчаянно пытаясь разогнать повисший перед глазами туман – последствия коктейля из хлороформа и кетамина, и быстро осознала, что ее окружает кромешная тьма, а сидит она на чем-то влажном и губчатом.

Наверняка Эмили задавалась вопросом, почему она находится под открытым небом. Но прежде чем ей предоставилась возможность как следует над этим поразмыслить, где-то над ее головой пронзительно заскрежетал динамик. Она вскочила на ноги, с