данных объективного контроля в интересах коллег. Совместить, так сказать, полезное с полезным. Надо догонять ребят. Со своим грузом они больше восьмидесяти гнать не будут, но даже так я колёсами больше сорока минут не отыграю, а уехали они полтора часа назад. Ладно, пока они ещё разгрузятся, выставятся, покурят — я разве что к первым пускам не успею. Осталось решить, ехать по южной дороге или по северной? Южная дорога хуже, там стиральная доска, что на местном ушатанном тракторами асфальте, что на трассе, которую вроде и починили, но бетон залили так, что всё рычит и трясётся. Ни моя спина, ни мой груз такого не любят. Но на северном маршруте где дорога получше — и движение более напряжённое, и постов разных больше. С другой стороны — с чего меня останавливать, машина у меня частная, номера гражданские, ничем от обычного дачника не отличаюсь. Главное, правила не нарушать, но я этим и без того не увлекаюсь, За десять лет — два нарушения: паркуясь в райцентре около магазина заехал одним колесом на газон (там никакой заметной границы между обочиной и газоном и не было то) и как-то раз, заехав по пути домой из города в местный магазинчик решил последние двести метров до дома доехать не пристёгиваясь — и, естественно, встретил неведомо каким ветром занесённый в наш посёлок патруль «доильщиков»[5]. Оба раза отделался предупреждением, что характерно. Решено, еду через север, хоть там и придётся лезть по дороге в Осиповичи и петлять по ним.

Ну, вот и КПП[6]. Предъявив бойцу-срочнику пропуск, паспорт и прочие документы спросил:

— Наши тут давно проезжали? С нашего же завода ребята на «Бычке», госномер такой-то?

— Да, минут двадцать назад.

Ага, значит, поросята эдакие, по дороге в магазин заезжали — ну, и покурили там, разумеется. Сейчас выедут на позиции, покурят, поставят палатку, выгрузят аппаратуру и пусковую, опять покурят, сгрузят ящики с боекомплектом, отгонят «Бычок» в сторону, выставят установку по азимуту, закрепят, опять покурят — тут и я подключусь к процессу

— В каком квадрате работать будут? Мне их найти надо, общая работа планируется.

— Да, у меня записано, работают в квадрате 17С.

— Точно⁈ Это же за основным мишенным полем, в дальней части⁈

— Не знаю, вот написано, сами смотрите, если не верите! Работа в квадрате 17С.

Ничего не понимаю. Всегда все стреляют с востока на запад, разве что малыми калибрами и стрелковкой с юга на север, тут от КПП до основного рубежа огневого около двух километров, целая паутина дорог накатана, а рубеж оборудован и вовсе капитальный, поперёк всего полигона. От него по директрисам тоже дорог много, примерно в шести с половиной — семи километрах зона «лунного ландшафта», куда ствольники большими калибрами садят. Ну, и дальше тоже всё в пятнышках, километрах в девяти от капитальных позиций начинается лес — молодой, чахлый, снарядами прореженный и тоже с сеткой дорог и куда-то туда зашились, по словам солдата, мои коллеги. Они решили стрелять в сторону полигонных сооружений и им разрешили⁈ Нет, я понимаю, что от того квадрата до главной огневой на два километра больше, чем плановая дальность стрельб, оттуда до складов и боксов ещё столько же, при этом от квадрата 17С до ближайшей деревни тоже чуть больше четырёх, так на так перелёт недопустим «по бразильской системе». Хотят, чтобы приходы ложились не на лес, а не голое поле, для простоты контроля? Ладно, найду — спрошу.

— Понял тебя, воин. Рацию давай, и я поеду.

— Товарищ майор не говорил ничего про рации!

— А где он?

— Вызвали в штаб, минут через тридцать будет.

— А, ладно, пёс с ней, всё равно нифига не слышно. Связь ловит — дозвонюсь по мобильнику до своих. Всё, бывай, боец!

Ехал из соображений безопасности по самому краю полигона, по южной границе. Дорога имела несколько прихотливых изгибов, заблудиться тут, в этой паутине — раз плюнуть, но я уже не раз смотрел на местность с коптеров и ориентировался неплохо. Тем не менее телепался почти полчаса, хоть тут по дороге даже и пятнадцати километров не будет. Остановил машину в тени кустов и пошёл на открытое место, искать, где связь лучше ловит. Дело даже не в договорённостях, хоть их и надо соблюдать — я со своей спиной, трижды сорванной, дважды резаной, просто не осилю разгрузку своего имущества и погрузку его остатков назад в машину.

— Саня, да возьми ты уже трубу, чем ты там таким занят, а? Опять, небось, ку…

Удар. Темнота…

Тем временем на КПП

— Так, пока меня не было, приезжал кто-нибудь?

— Да, вторая машина с завода, как предупреждали. Спросил, где их ребята работают, я вот по планшетке посмотрел, сказал, что в квадрате 17С. Он ещё удивился, что не в ту сторону стреляют, но поехал искать.

— В смысле, не в ту сторону⁈ Всё же как обычно. Стоп, упырь, ты что ему сказал, ещё раз, дословно!

— Что работают в квадрате 17С, вот, тут написано.

— Не В квадрате, а ПО квадрату, чучело ты дикое! Вызывай его срочно, останавливай! Я пока с первыми свяжусь!

— А как, я телефон не знаю…

— По рации вызывай, дурень! Ты же ему рацию дал⁈

— Никак нет, вы не приказывали, а имущество подотчётное…

— Мля, дебил, ты инструкцию вооб… — тут рация в руке майора подала голос. — Прекратить стрельбу! Люди в районе мишенного поля! Не стрелять!!! Что значит — только что ушёл пакет⁈ Твою жеж маааать…

Глава 11

Темнота. Боль. Толчки и удары, как будто Платон своими лапками «утаптывает», но почему-то со всех сторон. Какой такой Платон? Он же философ? Ага, тот ещё мыслитель, жопа рыжая… Больно. Везде больно. И плохо, голова не работает. Как после наркоза. Что такое наркоз? Опять операция? Вроде нормально всё было, зачем? Больно-то как! Брысь, морда рыжая!

«Я тебе дам „брысь“, неблагодарный смертный!»

О! Голоса! Или мысли? Или мысли голосов? Или голоса мыслей? Мышлей. Крыслей. Гуслей… Как же больно и плохо. Всё как в тумане. Или не «как», а в тумане? Или в дыму⁈ Точно, дым, был ведь взрыв!

«Патрубок взорвался»

«Какой ещё „патрубок“⁈ Снарядом накрыло, „Град“ называется»

«При чём тут град? Это же просто лёд! Он взрывается⁈»

О, эмоции подвезли. Кто такие эмоции? Эмоции. Лоции. Опции. Моцион. Экзерциции. Эмодзи…

«Тупые смертные. Разрыв-траву в перегонку засунуть⁈ О, и ещё одолень-трава тоже здесь! Для гарантии, что ли⁈ Этот кусок сюда…»

«Снова лапки»

«Стоп! Откуда ЭТА трава у смертных⁈ Ну, сучка мстительная! Ну, куст обосцанный, я тебе это припомню! Своего не пожалела, сссорняк поганый!»

Лапки, лапки, лапки-царапки. Больно же!

«Что это за кошатина по мне топчется, да ещё и когти об меня точит⁈»

«Рысюха!,,»

«Рысюха-писюха. Что за такая?»

«Не оскорбляй богиню!!!»

«Смертные, не хамите и не мешай… Что⁈ Смертные⁈ Вас тут двое⁈»

«Вот писюха. Багиня несчастная.»

«Это Рысюха! Хранительница!»

«Оба! Заткнулись!»

Темнота…

Туман. Или дым? Нет, туман. Густой, очень, я в такой один раз попал, в день своей свадьбы, из кафешки домой ехали наощупь — из окна машины край дороги виден не был, край капота только угадывался. То есть, видимость была меньше метра. Накатило странное ощущение, смесь удивления, возмущения и отрицания, из которого пыталась возникнуть уверенность, что я никогда не был женат, и что у машины не может быть окон. Потряс головой, чтобы вытряхнуть из неё эту чушь.

Тем временем туман понемногу расходился в стороны, открывая крохотную полянку в лесу. Причём судя по тому немногому, что удавалось рассмотреть в мареве — лесу старом и дремучем. На полпути от центра поляны к дальнему её краю стоял высокий и широкий, минимум в полтора моих обхвата, пень с подозрительно ровной верхушкой, как будто там поработала даже не бензопила, а рабочая головка современного лесодобывающего комплекса. А снаружи пенёк-то ободран очень характерным образом, как будто об него постоянно точит когти какой-то кот, или кошка. Крупный такой котик, килограммов на пятнадцать — двадцать. А то и больше. Такой лапкой двинет — и ага, всю морду содрать может. Вспомнился недавний не то сон, не то бред, где меня то куда-то тянули, то рвали, то уминали большие кошачьи лапы. Может, это всё продолжение того сна, вторая серия, так сказать? Тем более, что удивления никакого нет, как и должно быть во сне. Это что,