принципе не собираюсь, уж тем более втягивать в это человека, которому тут сегодня и так больше всех досталось. Но только почти. Сперва для храбрости ещё парочку глоточков вина в себя добавила. А вот после, взглянув на того, кого это тоже непременно касалось, но с выдержкой обстояло всё куда лучше моего… просто тоскливо вздохнула и с самым страдальческим видом уткнулась лбом в его плечо. Как представила себе всё то, что будет, когда я своим родственникам выложу обозначенную мысль и каким образом они потом на неё отреагируют, так и уткнулась. И заткнулась. Да, малодушно. Может быть даже трусливо. В поиске поддержки. Но это в любом случае оказалось самым верным решением. Во-первых, потому что моя отчаянная нужда не осталась безответной: Роман Владимирович не только подставил своё плечо, но и даже утешил ответными сочувствующими полуобъятиями. А во-вторых, щекотливая тема сама себя тем самым исчерпала, как только обмен подарками продолжился и ребёнку за все его заслуги достался новенький телефон. Сразу от всех Лариных. Я его лично выбирала и оформляла, точно зная, что малой будет в восторге. Так и вышло. Радостные вопли оглушили всех, а всё предыдущее моментально подзабылось и отошло в прошлое.

— Дальше пусть будет по старшинству! — переключила внимание всех на себя бабуля. — Теперь моя очередь! — объявила.

Тут мне пришлось собираться с духом повторно. И вспоминать, что я тут всё-таки хозяйка в доме. А бабуля на барный стул, в отличие от Никиты, если и заберётся, то это будет весьма рискованно. Отлепившись от сильного и крепкого мужского плеча, я быстренько сбегала на кухню и притащила альтернативу в виде небольшой подставки под ноги, чтоб было легче дотягиваться до самых верхних шкафчиков, которую мне когда-то предусмотрительно смастерил своими золотыми руками папа. Именно этой подставкой мы и заменили стул для бабули, когда та продолжила традицию Лариных по обязательному чтению новогодних стихов, чтоб подарочки свои заслужить:

“На свете так бывает,

Что только раз в году

На елке зажигают

Прекрасную звезду.

Звезда горит, не тает,

Блестит прекрасный лед.

И сразу наступает Счастливый Новый год!”**

Где-то здесь, в течении выразительной бабулиной речи, предварительно забравшейся на подставку вместо табуретки, господин прокурор и начал впервые подозрительно на меня коситься. Явно просчитал всё то, что вытекало из происходящего.

__________________

**Автор стихотворения: Ирина Токмакова

Глава 5.2

Нахально сделала вид, будто не замечаю. Даже после того, как бабуля получила от своих детей робот-пылесос, а косые взгляды Романа Владимировича превратились в единый и целенаправленно пристальный.

— Твой подарок — не только твой, он один на всех вас будет, поэтому вручу позже, — заявила я с самым невозмутимым видом, раз уж и для меня настала пора дарить подарок старшей из Лариных.

Тем самым только разожгла любопытство собравшихся. Отрабатывать заслуженное они принялись активнее. Что папа, что мама тоже решили ограничиться подставкой под ноги вместо табуретки, которой в моей квартире банально не было, или стула, с которого можно было легко свалиться при их-то габаритах. Целенаправленный пристальный взгляд господина прокурора к этому моменту буквально обжигал, так никуда и не испарился. Но надо отдать должное, соответствующих комментариев пока не поступало. Папе в это время вручили новенький набор инструментов в специальном чемоданчике от бабули и налобный фонарик для рыбалки от мамули. Самой мамочке от мужа досталась шикарная орхидея из числа тех, что она так лелеяла всей душой, и… инструкция к стиралке от бабули. Разумеется, тащить саму машинку никто ко мне не стал, чтоб не возиться с бесполезной перевозкой туда-сюда, поэтому символом подарка стала часть комплектации бытовой техники.

— Потом не обижайся, если я тебе на 8 марта новый пылесос подарю, — хмыкнул папа.

За что и получил тычок локтем в бок от своей жены, которая принялась изучать содержимое полученной инструкции с заметным энтузиазмом. И не менее возмущённое от матери:

— Это тебе не просто стиралка, у неё есть функция глажки! — обвинительно ткнула в сына пальцем. — И десять лет гарантии! — заявили уже обе Ларины хором.

Папа моментально образумился, смирился и раскаялся. Никита прикрыл рот ладошкой, пока хихикал, наблюдая за ними. Я же достала из-под ёлки тонкий широкий конверт с билетами и двух недельной путёвкой в жаркую страну, которую купила для них на четверых. Пусть отдыхают вместе.

— Ох, Лерочка, зачем было так тратиться? — моментально расчувствовалась бабуля.

— Учти, она не возвратная, — сразу предупредила я.

Бабуля покачала головой. Папа улыбнулся. Мамуля меня просто обняла, тихонько прошептав: «Спасибо». Никита всё ещё уделял куда больше времени своей недавно полученной гаджет-игрушке и до нового подарка ему особо пока не было никакого дела, но я ненадолго заострила на этом своё внимание. Куда больше занимала воцарившаяся следом выжидательная тишина и всеобще скрестившиеся взгляды на том, кто должен был стать центром внимания следующим по старшинству.

— Вы серьёзно? — шумно выдохнул Роман Владимирович.

Не могла его в этом винить. Особенно, если учесть, что подарки может и были заготовлены заранее, но вовсе не конкретно для него, а для другого Романа, однако отдуваться за них приходилось именно ему. Но вслух ничего не сказала. Промолчала. Очень красноречиво. Хотя он и так всё прекрасно понял.

— Ну нет… — ужаснулся господин прокурор.

Да с таким несчастным видом, что даже бабуля над ним моментально сжалилась. Почти решилась сделать поблажку и открыла рот, чтобы что-то сказать, но…

— А иначе будет нечестно тогда! — возразил Никита.

Я…

Снова промолчала.

Совесть у меня опять просыпаться начала.

Да и что сказать?

Тем более, что после слов восьмилетки мужчина ещё раз шумно выдохнул, кажется, в полной мере проникнувшись его посылом. И на бокал с налитым для него вином уставился.

— Зато теперь понятно, почему ты решила меня в собутыльники взять, — протянул обречённо.

Вероятно, жалел уже не только о том, что познакомился со мной, после со всей моей семьёй, а затем принял моё приглашение остаться, как и о том, что вино до сих пор оставалось в бокале и всё ещё не в нём, но и о том, что это вообще было обычное заурядное вино, а не что-нибудь значительно покрепче. С последней мыслью я и выдала единственное, чем могла помочь:

— У меня есть коньяк, — предложила.

Глава 5.3

От коньяка господин прокурор отказался. Тихонько