Но и на этом я не остановилась, принялась раскатывать небольшой комочек белой, приятной на ощупь массы в тончащую лепёшку. Это было что-то восхитительное, мои руки будто бы делали это не в первый раз. Они умело растягивали массу там, где нужно, формируя волнистые срезы, тонкие прожилки, слепляя полученные лепестки в потрясающий цветок.

— Этого не может быть, — ошеломлённо прошептала, спустя пару часов уставившись на небольшую белую лилию. Маленький, изящный бутон лежал на столе среди кусочков оставшейся массы, вилок, ножей и прочих подручных инструментов, которые понадобились для его создания, указывая своим существованием, что он есть и слепила его я.

— Это я? Я так умела? — пробормотала, схватив крохотный кусок, попыталась повторить, но совсем недавно легко поддающаяся рукам масса, рвалась и неровно ложилась. Итог был печальный, рядом с прекрасным цветком лежала неказистая веточка с тремя корявыми лепестками.

С трудом сдержав порыв повторить замес сахарного теста и попробовать слепить ещё один цветок. Я быстро убрала следы своего присутствия, аккуратно подняла со стола оба цветка и вернулась в нашу с Софи комнату. Там открыв шкатулку, с величайшей осторожностью уложила лилию, будто она была сокровищем. Второй цветок оставила на столе, для Софи.

И только с удобством устроившись на кровати, закрыв глаза, мою голову прострелила мысль: «Если я умела лепить такую красоту, то Берта точно бы требовала это от меня в трактире! Но она и словом не обмолвилась, да и Луис молчал. А это значит, что я не Айрис! Тогда кто я?»

Заснуть удалось едва лишь под утро, как бы я ни силилась вспомнить больше, чернота будто бы становилась только гуще, закрывая собой даже то, что произошло вчера. Оставив бессмысленные попытки, я наконец погрузилась в неспокойный сон, чтобы через час проснуться от восторженного возгласа ребёнка:

— Айрис, это что?

— Цветок, — ответила, сиплым ото сна голосом, насмешливо хмыкнув, — мне не спалось ночью и вот, слепила.

— Он очень красивый, — с придыханием пролепетала Софи, осторожно подхватив его двумя пальчиками.

— Да? — с сомнением посмотрела на неровные и толстые края лепестков, вспомнив, что можно было оттенить их соком свёклы или малины, добавила, — он съедобный.

— Цветок? — изумлённо воскликнула девочка, неловко дёрнув рукой в которой держала поделку, из-за чего небольшой бутон отвалился и упал на кровать, — ой!

— Ничего страшного, я позже ещё слеплю, — успокоила расстроенную малышку, шепнув, — он сладкий, ешь, пока Велма не увидела, сегодня можно отойти от правил.

— Сладкий, — подтвердила Софи, закинув в рот веточку, заговорщицки мне подмигнув.

И я лепила, на протяжении трёх ночей, но как тот самый первый мой цветок у меня больше слепить не получалось. Жалкая пародия, которую я дарила Софи, храня в шкатулке свой секрет, время от времени вдохновляясь, заглядывая под чуть приоткрытую крышку.

— Айрис, неси скорей овощи, Лета пошевеливайся, гости ждут! — кричала на всех Велма, как полководец во время штурма. А всё потому, что день рождения его светлости наступил и со вчерашнего дня в замке полно гостей, которые хотят: есть, пить и спать. Миссис Мэдисон пригласила с деревни двух женщин, которые помогали Грете со стиркой. На кухне Велме и мне подсобляли две сестрички из Нэка, которых уже однажды приглашали в замок и подзаработать они были совсем не прочь. К нам же присоседились Летта Дора, а вот обслуживать гостей мисс Гвендолин привезла девушек из самой столицы. Эту несправедливость целых два дня обсуждали Лета и Дора, насылая на бедную голову мисс все кары небесные.

Я же тихо радовалась, что кухню мне не нужно покидать. Убирать в покоях после гостей тоже и меня несказанно радовало, что и видеть их надменные морды мне тоже не приходилось. Да, на кухне работа грязная, жаркая, но всё же это гораздо лучше, чем обслуживать подвыпивших мужчин. В моей памяти были ещё свежи неприятные сцены в трактире «У тётушки Берты».

— Ох! Ещё два дня и будет спокойней, — просипела Лета, врываясь на кухню с огромным подносом, заставленным грязной посудой.

— Ты что? В зал ходила, — рыкнула на неё Велма, суровым взглядом показав на поднос.

— Нет, этим расфуфыренным дамочкам неприятно заходить сюда, вот оставляют подносы в коридоре, а мы с Дорой на кухню таскаем, — презрительно фыркнула служанка, расправив плечи, отправилась назад, бурча себе под нос, — патлы бы им напудренные выдрать.

— Вот вертихвостка, — хмыкнула Велва, тут же зажав себе ладошкой рот, взглянула на Софи. Девочка же с увлечением раскладывала на тарелку нарезанные овощи и совершенно не обратила внимание на ругань кухарки, — Айрис, сбегай к выходу, там Чад должен был оставить груши свежие, а то эти совсем мягкие стали.

— Хорошо, — кивнула, отложив нож и кусок балыка, рванула к выходу. Но тихий, полный злости шёпот заставил меня резко остановиться. За углом, где я скрылась в тени стен, находился коридор, который вёл во двор, в общий коридор ведущий в холл замка, а также в дополнительный закуток, где иногда хранились продукты, заносимые Чадом с улицы.

— Пять лет прошло, а он до сих пор не сделал тебя своей женой, — прозвучал презрителен голос, принадлежащий мужчине.

— Три года, два он соблюдал траур, — поправил его женский.

— Ты должна стать его супругой до конца этого года. Заберись к нему в постель, раз влюбить в себя не смогла, всё что угодно. Я много сделал для тебя, даже когда ты его упустила. Дочь, слишком долго… я не могу больше оплачивать твои наряды, мне уже никто не ссудит и тала.

— Он сделает, — уверенно заявила девушка, — он уже не может без меня, осталось подтолкнуть. — Поспеши, времени не осталось, мы лишимся родового замка. — Да, отец, — ответила девушка, в её голосе слышалась насмешка.

— Идём, тебе стоит больше времени уделять своему будущему супругу.

Только дождавшись, когда стихнут шаги гостей, я продолжила свой путь, прежде настороженно осмотревшись. В небольшом закутке быстро подхватила тяжёлую корзину с фруктами, поволокла их на кухню. А вернувшись, была очень рада, что Велма за работой, не заметила моего длительного отсутствия.

Глава 14

Глава 14

— Ты всё же решился?

— На что? — с недоумением взглянул на Тревора, усаживаясь