И всё же было трудно удержаться на неровных крышах. Чем дальше от театра они уходили, тем непригляднее они становились – с вываливающейся черепицей, которая скользила под лапами, и с дырами, через которые Максимилиану приходилось перепрыгивать, чтобы не свалиться кому-нибудь на чердак. В какой-то момент он подумал, что упустил Жанетт, и в расстройстве не посмотрел, куда поставил лапу. Черепица поехала, и он начал сползать к краю крыши, цепляясь когтями, пока ему не удалось задержать падение – хвостом за водосточную трубу. Дрожа, он оглядывал улицу внизу и наконец увидел служанку – она выходила из дверей, опуская в карман бутылку. Максимилиан рыкнул, он знал, что это за бутылка. Стараясь более аккуратно переставлять лапы, он по крышам последовал за Жанетт.

Глядя вниз, он заметил, что улицы изменились. Исчезли аккуратно подстриженные деревья и чисто выметенные тротуары богатого района вокруг театра. Дороги здесь были вымощены неровным булыжником, фонари еле горели, а дома стояли с выбитыми окнами и дверями, которые еле держались на петлях. Мимо театра дети чинно прогуливались со своими нянями в чёрных накрахмаленных платьях, а здесь дети в отрепьях шумно возились в сточных канавах и окружали Жанетт, протягивая руки за подаянием. Служанка отпихивала их и спешила дальше по улице.

Наконец она дошла до грязного домишки в дурно пахнущем переулке и постучала в дверь. Это был особый стук, в определённом ритме. Дверь чуть-чуть приоткрылась. Жанетт прошептала что-то открывшему, и её впустили.

Максимилиан сидел на крыше дома на противоположной стороне улицы. Сначала надо было найти спуск. Он поискал взглядом пожарную лестницу, но её не обнаружилось. Он подбежал сначала к одному, потом к другому краю крыши, заглядывая вниз. С одной стороны был пожарный пруд, с другой – дерево. Максимилиан решил не проверять, умеет ли он плавать. Он оглядел дерево. Высокое, с толстыми ветками, покачивающимися на этаж ниже, чем сидел он. Так далеко он ещё никогда в жизни не прыгал. Максимилиан посмотрел на дом, в который вошла Жанетт, и расправил плечи. Он не подведёт своих друзей в театре. Максимилиан присел и начал переступать с одной лапы на другую, разминаясь перед прыжком. Потом глубоко вдохнул и как следует напружинил лапы, чтобы посильнее оттолкнуться.

Потом прыгнул.

Он падал. Кот затаил дыхание и вытаращил глаза. И уже собирался завопить: «Что же я наделал», когда веточка хлестнула его по передним лапам. Он мяукнул от боли, но тут в дело вступили его задние лапы – замолотили в воздухе, цепляясь за всё, что можно. Он летел сквозь ветки, отчаянно пытаясь остановить падение, и наконец зацепился за толстый сук.

Повиснув на одной лапе, кот вздохнул с облегчением. Потом подтянулся, по веткам сполз на землю и перебежал через улицу, направляясь к пристройке, которая находилась с торца дома.

Кирпичная стена была вся выщерблена, и Максимилиан с лёгкостью по ней взобрался, даже несмотря на то, что его лапки болели после падения с дерева. У него в голове всё звучали слова Оскара с той первой ночи на крыше: «Ты кот или человек?» Как бы Оскар посмеялся, если бы увидел его сейчас! С крыши пристройки Максимилиан разглядывал комнату в доме. Мебели там почти не было, окна покрывала пыльная паутина. Непохоже, что там кто-нибудь живет. Что задумала Жанетт?

Как раз когда Максимилиан оценивал расстояние от пристройки, где он сидел, до ближайшего карниза, он услышал женский крик, а следом – треск и грохот. Кот добежал до края крыши и поднялся на задние лапы, чтобы увидеть, что творится в доме.

В маленькой комнатке на втором этаже двое мужчин привязывали к стулу молодую женщину. Она сопротивлялась и выглядела очень разгневанной, когда они грубо стянули ей руки за спиной. Сквозь разбитое окно Максимилиан слышал, как она прокричала: «Вам это нипочём не удастся! Кто-нибудь сегодня разоблачит вашу фальшивую мадам!»

Дверь в комнату с треском распахнулась, и Максимилиан ахнул, увидев входящую Жанетт. В руке у неё была бутылочка, из которой она смачивала кусок марли. Потом негодяйка прижала ткань ко рту молодой женщины, и та вскоре перестала сопротивляться и обвисла. «Это заставит её умолкнуть на несколько часов!» – прорычала служанка и вышла из комнаты. Мужчины побрели за ней и закрыли за собой дверь. Женщина на стуле казалась погружённой в глубокий сон. Максимилиан вспомнил, каким одуревшим он себя почувствовал, нюхнув эту жидкость в бутылочке, а он ведь не человек, а кот. Известно же, что люди гораздо глупее, чем коты, значит, на них это действует ещё сильнее.

Он посмотрел вниз с крыши пристройки. Далековато спускаться, но сейчас не время трусить. Связанной даме требуется помощь храброго и находчивого кота, и именно такой имеется в её распоряжении. Максимилиан снова присел, собираясь с силами, потом напрягся и прыгнул.

Он приземлился неудачно, цепляясь когтями за кирпичи, но всё же не упал. Внимательно оглядел окно. Оно было старым, разбитым, и деревянная рама прогнила в нескольких местах. Немного нажать, где надо, решил кот, и она легко поддастся. Он налёг на стекло в самом слабом месте и почувствовал, как оно дрогнуло. Он надавил ещё сильнее, и кусок рамы со скрипом свалился в комнату вместе с Максимилианом. Стекло разбилось на полу, он извернулся в воздухе, чтобы не наступить на осколки, и поспешил спрятаться в углу за дверью, в полной уверенности, что звон привлечёт внимание похитителей.

И он был прав! По лестнице прогремели шаги, и дверь распахнулась, чуть не раздавив его. Кот убрал хвост подальше как раз вовремя – его не прищемили. И сам вжался в стену, чтобы его не заметили. На этот раз Максимилиан порадовался, что он так запылился. Белая шёрстка просто светилась бы в этой обшарпанной комнате.

– Никого здесь нет, – проговорил грубый мужской голос.

– Просто окно вышибло ветром, – пояснил его подельник, пиная стеклянные осколки, так что они проскользили по полу и врезались в стену. – Дурацкая хибара, рушится прямо на глазах. Если бы она платила чуть больше, мы бы обтяпали это дельце со всеми удобствами.

Первый громила что-то пробормотал, и они, топая, вышли из комнаты, громко хлопнув дверью. Ещё одно стекло задрожало и вывалилось из окна, разбившись на улице.