Шрифт:
Закладка:
— О чём задумался? — доброжелательно поинтересовалась японка через целую минуту полнейшей тишины. — Или прибалдел от сисек? Поскольку стоим вплотную?
— От сисек тоже, грех от такого не протащиться, — машинально заметил товарищ. — Но я сейчас на другом сосредоточен. Справедливости ради, надеялся, ты заметишь — даже за жопу тебя не хватаю.
— Заметила и оценила, — кивнула Шу. — Воткнуть в меня ничего не пытаешься. Непривычно.
— О работе думаю, — помрачнел Ржевский, доворачивая голову ухом к коридору. — Чёрт ничего не слышно… Надо профильные амулеты разрабатывать либо приобретать готовые, если вдруг у кого есть… Скоро в массовых масштабах актуально будет, чувствую.
— Что за амулеты? — заинтересовалась Норимацу.
— Биодетекторы же. Сколько живых организмов за преградой, какая масса, какое состояние, — отстранённо пояснил партнёр.
Азиатка задумалась: а ведь это была бы революция для ситуации типа текущей.
— Сам придумал⁈ Или встречал решение где⁈ — она даже надвинулась на друга, вжимая его в стенку.
— Да это азбука! — удивился блондин. — Азы! Первый курс первый семестр! Просто здесь рыночная ниша пока не заполнена, хорошо бы сделать.
Шу никогда раньше подобного техно не встречала, магических амулетов тоже, потому на будущее сделала в памяти зарубку.
— Ладно. — Дмитрий вздохнул. — Можешь дать серёжку и заколку?
Норимацу без колебаний извлекла из уха полированный золотой диск диаметром в пару сантиметров, а из волос — длинную деревянную иглу-кэнсаси:
— Дарю.
— Кхр-р-р, — товарищ подавился то ли слюной, то ли языком. — Завязывай с такими подарками.
— Что не так? — удивилась Шу.
— Я с тобой всё больше себя чувствую старшеклассницей, к которой старый тридцатилетний хрен яйца подкатывает. Ещё мне бабы золота не дарили! — блондин затеял сосредоточенно теребить деревяшку.
— Я специально, — хихикнула японка, глядя в коридор через его плечо. — Ты так занятно переживаешь каждый раз, когда я тебя домогаюсь, что будишь во мне хищные инстинкты. Такой очаровашка, когда смущаешься.
— Ты гендерные роли путаешь, — угрюмо проворчал Ржевский. — Это я к тебе должен домогаться, а ты мне не давать! А не наоборот. Когда инициатива от тебя, ещё и такая агрессивная, у меня даже желание пропадает! — пожаловался он.
Его руки тем временем заострённым краем диска сделали небольшую насечку в дереве. Чуть расщепив кончик, он вставил серьгу в прорез и покачал.
— Что задумал? — было интересно.
— Зеркало же. — Он отодвинул её в сторону, растянулся на полу, подполз к углу и миллиметр за миллиметром выставил серёжку в коридор.
Это же импровизированное зеркало, сообразила Шу. Вариант заглянуть за угол, не подставляя головы.
— Вторая дверь отсюда открыта. Возле входа парный пост или просто двое мудаков, вовсю болтают с кем-то внутри. — Вернувшись в нишу, он отдал японке вещи и задумался. — По-хорошему, ещё б понаблюдать. В коридоре больше никого нет, но бог его знает.
— Счёт если не на секунды, то на минуты точно, — напомнила Норимацу, возвращая серьгу в ухо, а деревяшку в волосы. — Сейчас тех схватятся, — она указала в пол, имея ввиду нижний этаж, — и всё.
— Ну. Придётся работать с тем, что имеем, — напарник потащил из-за пояса пистолеты. — Идёшь сзади на подхвате, вперёд не лезешь, прикрываешь.
— СТОЙ! — в последний момент она ухватила его за новую одежду. — Что мне делать⁈ Ты их наглухо собираешься или?..
— Тебе — контролировать, чтобы ко мне со спины никто не прокрался, — терпеливо повторил он. — Как с этими быть, я ещё не решил: будет понятно по обстоятельствам. Три, два, погнали.
* * *
Охранников возле двери они не стали убивать: вырубили банальными ударами кулаков. Хотя стражники и были магами, но усилителей тела с собой не имели, службу тянули спустя рукава и в расслабленном состоянии.
За что и поплатились.
Дмитрий озадаченно почесал за ухом, глядя под ноги, потом выбросил ей на пальцах: за открытыми дверями происшедшего даже не заметили. Возможно, потому, что там происходил свой разговор, достаточно напряжённый:
—… как обер-полицейский!
Ржевский удивлённо поднял бровь и подвинул ухо ближе к приоткрытой двери (в проёме, впрочем, не показываясь).
— Хорошо, вообще не проблема. — Второй голос оказался женским. — Распоряжение из министерства по магосети вас устроит?
— В единственном экземпляре — нет, — уверенно возражал мужчина. — А вот если распоряжение продублируете хоть и вы, даже от руки, но письменно — то считайте, договорились.
Раздался скрип скользящей по бумаге пишущей руки.
— Потому что как оно в перспективе повернётся, сейчас никто не знает, — невидимый тип словно оправдывался. — А наличие документа — по-любому ответственность с меня долой. Вы затеяли — вы везите. Я рядом, не впереди телеги.
— Вот, возьмите. — Женский голос, шелест бумаги.
Блондин оживился и аккуратно заглянул внутрь. Потом стремительно вернулся обратно и зашептал, восхищённо хлопая глазами:
— Вот это тёлка! — впрочем, он тут же взял себя в руки и самокритично констатировал. — Расслабился, пардон. Не на той она стороне… Шу можешь заглянуть аккуратно ты? В лицо её случайно не знаешь?
Норимацу кивнула, вооружилась нужным амулетом и, не показывая головы из-за угла, зафиксировала изображение всего, что было внутри, на артефакт.
Затем отошла на шаг, насмешливо посмотрела на партнёра и отправила полученное менталистке, после чего присовокупила жирный знак вопроса.
Ржевский, наблюдая за её действиями, уважительно и бесшумно похлопал ладонями, затем поднял вверх большой палец.
Ответила Наджиб сразу, однако прочесть чужого послания японка не смогла: вместо узнаваемой письменности в текстовом регистре от подопечной партнёра стояли какие-то волнообразные пиктограммы.
— Письмо Залива, дай сюда, — Ржевский на удивление знал и этот алфавит. — «Секретариат Великой Княжны, Наследницы Юлии. Елена Решетникова, графиня. Амбиции, интриги, несколько дуэлей в её честь со смертельным исходом».
Он на мгновение замер, прислушался к спору внутри, затем продолжил переводить тихим шёпотом:
— «Двадцать четыре года, интимная жизнь с девятнадцати. Постоянного мужчины нет. В среде иностранных посольств считается, что с ней напрямую дел лучше не иметь: анти-Ржевский, слова часто не держит».
— Вот ещё продолжение, — Шу перенесла магоглаз вниз, чтобы товарищ увидел вторую часть текста.
— «Рядом стоит обер-полицейский Соты, Огарев. Именно как полицейский неплох, но склонен лезть в политику. Может заигрываться, решая задачи власть предержащих в ущерб полицейскому функционалу: склонен к нарушению муниципальной присяги, если плюшки из столицы ему покажутся более перспективными».
— Они не имеют права планировать между собой дела напрямую, если соблюдается Хартия Свободной Зоны, — сосредоточено припомнила нормативы места пребывания Шу. — Сам факт сговора является преступлением: обо всех таких планах должен быть уведомлен Совет Города. Секретариат Великой Княжны и Решетникова в частности здесь ещё менее легитимны в сумме, чем иностранка аль-Футаим.
— Почему⁈ — напарник словно не знал собственного законодательства.
— У аль-Футаим гостевая виза от царствующего собрата. Она посетитель. Турист. Гость.
— Шереметьев, Шувалов и Романов, — припомнил блондин. — Если в деле эти семьи, полицейский может сказать, что кому-то из них доложил. Не всему Совету, но и не промолчал. Я эту кухню хорошо знаю, — добавил он, на мгновение становясь старше своих лет. — А потом окажется, что Совет Города между собой собачится, пока эти свои делишки обделывают. А часики тикают…
Из открытой двери тем временем продолжал раздаваться нервный женский голос:
— Ну где там эти⁈ Что у вас вообще происходит?
— Да наберитесь вы терпения, Елена Вячеславовна! Лично я считаю, что и на двадцать третьем этаже обычный сбой! Скоро всё выяснится и наладится! Что могло случиться?
— Как вы с такими мозгами только на должность встали, — неприязненно бросила Решетникова. — Девок надо срочно ослепить, через полсуток переслать порталом, куда я скажу.
Ржевский сделал знак следовать за ним и направился внутрь:
— Нет, не наладится на двадцать третьем, вынужден огорчить. У меня к вам есть ряд вопросов, господа и дамы.
* * *
Неприятная тёлка, хотя и красивая женщина. По глазам видно, для неё интим — товар, вопрос лишь в цене.
Ну или в эквивалентной
