и ждал полуночи. А вместе с ней — ту, что должна была принести мне клятву.

Ирэн появилась первой. Шла по длинному каменному коридору со свечой в руке. Облаченная лишь в простую белую рубаху и шерстяную шаль, с распущенными длинными золотыми волосами. И шла босиком. Меня пробил озноб только от одного взгляда на ее голые ступни. Но девчонка стойко терпела.

Следом за ней шли свидетели приносимой клятвы. По правилам, их должно было быть не меньше пяти. Матильда, трое Сперанских и — внезапно — Василий. Каждый тоже нес по свече. И хотя бы они были одеты тепло.

Приблизившись ко мне, Ирэн поклонилась. Не исполнила привычный реверанс, а именно поклонилась. До земли.

Матильда загремела связкой старых ключей и, выбрав нужный, отперла массивный, похожий на амбарный, замок. Наставница распахнула двери, и мне в нос ударил запах сырости и спертого воздуха. Еще здесь пахло чем-то вроде благовоний — тяжелый сладковатый аромат, которого я не знал.

— Прошу входить, — шепнула баронесса. — Будьте осторожны. Это самое сердце нашей усадьбы.

Здесь не было ни единого окна, да и само помещение оказалось совсем небольшим. Круглый зал без отделки — стены голые, из темного камня. Никакой мебели, никаких украшений или убранств. В центре зала располагался каменный столик, на котором на мраморной подставке сверкало и переливалось всполохами разных цветов что-то маленькое.

— Осколок, — выдохнул я, догадавшись.

Матильда кивнула.

— Это наша родовая реликвия. Клятва будет принесена над Осколком, ибо это — величайшая ценность нашей семьи. Он скрепит клятву своей силой.

Пятеро свидетелей встали у круглой стены на равном расстоянии друг от друга. Света, как ни странно, хватало. По крайней мере я мог различать контуры, да и свечные огоньки придавали этому действию больше мистицизма и торжественности.

— Ирэн, ты готова? — спросила баронесса.

Девушка кивнула.

— Да.

— Тогда начинайте.

Ирэн поставила свою свечу на столик возле Осколка так, чтобы оплывающий воск не попал на реликвию. Затем опустилась предо мной на колени, а одну руку положила на реликвию.

— Я, Ирина из рода Штоффов, носительница Благодати, в присутствии пятерых свидетелей из одаренных и неодаренных, клянусь своей жизнью и целостностью Осколка своей семьи, что беру на себя долг жизни перед тобой, Михаил из рода Соколовых. Клянусь выполнить любую твою волю и освобожусь от клятвы лишь тогда, когда исполню твое веление.

Ее голос отзывался тихим эхом и тонул где-то под сводами старого зала. Я положил одну руку на Осколок, а второй взял свободную ладонь Ирэн — так требовал обычай. Осколок оказался холодным, обжигающе ледяным. Девушка подняла на меня глаза и доверчиво улыбнулась.

— Я, Михаил из рода Соколовых, принимаю твою клятву.

— Да свяжет эту клятву Благодать Осколка Штоффов, — ответила Ирэн. — Да расколется он на десять частей, если я ее нарушу. Да покинет жизнь мое тело, если ослушаюсь. Подчиняюсь тебе, Михаил из рода Соколовых, и молю о доброй воле.

Да уж. Ничего себе клятва. Признаться, я до последнего не верил, что все будет настолько серьезно. Однако теперь эта девица и правда от меня зависила.

— Да будет так, — отозвался я.

И в этот момент Осколок вспыхнул. Сверкнул всеми цветами радуги, осенив стены зала ярким, почти дневным светом. Сияние охватило нас с Ирэн и погасло через пару мгновений. Только на долю секунды я заметил, как тонкая светящаяся нить обвилась вокруг шеи девушки. Словно петля затянулась.

— Клятва принесена, — Матильда подошла к нам, взяла свечу и передала мне. — Помни о моей просьбе, Михаил.

***

“Михаил, спустись, пожалуйста”.

Ментальный зов Матильды застал меня врасплох. От неожиданности я едва не выронил зубную щетку — как раз заканчивал утренние банные процедуры после тренировки.

“Что-то срочное?” — сосредоточившись, ответил я. Ментальное общение все еще давалось мне с трудом.

“Пришли кое-какие вести из Аудиториума. Думаю, тебе будет интересно. Ждем тебя в столовой”.

Глава 8

“Пять минут”, — ответил я и торопливо дочистил зубы.

Новости из Аудиториума — это всегда интересно. И важно. Особенно сейчас, когда все стало еще сложнее и совершенно неопределенно.

Напялив привычную форму без опознавательных знаков — хвала добрым горничным, что ежедневно чистили подарок Корфа, я обулся, кое-как причесал недосушенные волосы и выбежал в коридор.

И едва не сбил с ног Ефросинью.

— Ой, господи! — пискнула стилистка, нагруженная пакетами с чем-то нетяжелым, но объемным. — Доброе утро, ваше сиятельство. Почему вы так торопитесь?

— Доброе, — поздоровался я и взглянул на ее ношу. — Прошу прощения. Помочь донести?

— Что вы, ваше сиятельство… Я сама.

— Не обсуждается.

Я буквально насильно отобрал у нее пакеты. К слову, те оказались тяжелее, чем выглядели. Под шуршащей бумажной оберткой обнаружились отрезы черной ткани.

— Нижайше благодарю, Михаил Николаевич, — Фрося семенила за мной, глухо стуча каблучками по ковру. — Но это было излишне. Негоже вам так утруждаться ради меня.

— Негоже женщинам таскать тяжести, — отрезал я. — Вы мастерица, а не грузчик. А если бы руки перетрудили? Как вам тогда работать?

Девушка зарделась и смущенно отвела глаза. Ну приятно же, чего отпираться? Всегда приятно, когда помогают. Да и поддерживать дружбу с ней было полезно. Тем более что меня это совсем не обременяло.

Когда мы подошли к двери ее кабинета, Фрося торопливо отперла замок и распахнула дверь.

— Просто положите на стол, пожалуйста. Дальше я сама разберусь.

Из пакета высунулся краешек ткани. Явно очень дорогой, с интересным блеском.

— Готовите траурный гардероб?

Стилистка грустно кивнула.

— Да, ваше сиятельство. Их благородий пригласили на церемонию прощания с семейством Шуваловых. Все пройдет в родовом имении почивших. Я уже почти все подготовила к завтрашнему, но кое-чего не хватает. Буду срочно дорабатывать. Вот, взяла несколько отрезов про запас…

Логично, что Матильда и Ирка должны были быть в списке приглашенных, но мне ничего об этом не говорили. Впрочем, и не мое это дело. Хотя после того, что случилось на похоронах Петра, мне было боязно отпускать Штоффов прощаться.

Паранойя снова разыгралась. Шуваловы были очень знаменитым семейством. Влиятельным, с множеством связей и обширными владениями. И на их похороны должны были съехаться многие важные персоны. Вдруг Радамант попробует снова напасть на них в это время? Вдруг опять воспользуется человеческим горем?

Нужно поделиться опасениями с Матильдой. Хотя мне казалось, что наставница и сама должна была оценить риски.

На ее месте я бы не ехал. Как бы ни было горько и больно, но остаться в Лебяжьем было безопаснее.

— А на какую дату запланировано прощание?

Ефросинья тяжело вздохнула.

— Завтра в полдень. Чувствую, у кого-то