– Я понимаю, ситуация… странная, – говорю я.

– О, да ладно?

– Могу прислать все, что мы смогли выяснить.

– Да присылай уж.

– Если появятся вопросы, звоните, пожалуйста.

– Спасибо. Вопросы у меня точно появятся. Так, стоп. Вы же понимаете, что на видео не я, да? – Она вопросительно на нас смотрит. – Да?

– Конечно, – говорю я. – Разумеется.

– Что это вообще такое… – Табита снова включает видео. – Погодите, вас же не Девон надоумил?

– Простите, мы такого не знаем.

– Ну да, конечно. Друзья Девона бы так и сказали.

Я смотрю на Хлою. Та пожимает плечами.

Видимо, с Табитой Генри мы зашли в тупик – по крайней мере, на данный момент.

9. Все, что не связано с «Кроликами»

– Очень интересно. – Фокусник ставит видео на паузу нажатием на пробел.

Мы поехали к нему сразу после разговора с Табитой. Фокусник пересмотрел видео три раза подряд.

– Это связано с «Кроликами»? – спрашиваю я, стараясь скрыть свое возбуждение.

– Весьма похоже, – отвечает он, – но сказать сложно. Нужно подумать.

И с этими словами он выставляет нас из кабинета и закрывает дверь.

«Это связано с “Кроликами”»?

Фокусник часто слышит от меня этот вопрос.

Впервые я задаю его в день нашего знакомства.

Представьте: я учусь на последнем курсе, но вместо учебы и среднего балла меня интересуют одни только игры. К счастью, оставшаяся с детства способность запоминать детали помогает заучивать всякие даты и имена, так что я умудряюсь не слететь со стипендии. А пока мне платят стипендию, можно не думать о работе, а значит – больше играть.

Разумеется, к Фокуснику меня тоже приводят игры.

– Что это? – спрашиваю я в день, когда все началось.

– Четвертый «Визард Квест». Липовый Apple II его как раз потянет.

Эндрю Гошалюк вытаскивает дискету из коробочки, похожей на маленькую картотеку, и вставляет ее в бежевый дисковод родом из прошлого сто- летия.

– Сколько этому компу лет?

– Если коротко, то до хрена.

Эндрю немного полноватый, среднего роста блондин с густой шевелюрой. На носу у него красуются большие очки в золотой оправе – такие постоянно носят всякие серийные убийцы. Мы познакомились в старших классах школы и вместе поступили в Вашингтонский университет. Он специализируется на информационных технологиях, а я получаю степень бакалавра английской литературы, попутно изучая теорию игр.

Эндрю с отцом переехали из Лондона, когда его мать с сестрой погибли при крушении поезда. Изначально мы подружились из-за любви к играм, но потом у меня тоже погибли родители; мы оба пережили тяжелую трагедию – и в университете стали закадычными друзьями.

В школе мы были хардкорными геймерами. Играли во все, начиная с «Легенды о Зельде» и «Файнал Фэнтези» и заканчивая «Риском», шахматами и го. Но больше всего нам нравились ролевые игры. А самыми любимыми из них были Dungeons & Dragons и Traveller.

После поступления в университет ничего особо не поменялось. Мы постоянно во что-то играли, только иногда ходили на вечеринки и концерты, от которых не смогли отвертеться.

На тот момент прошло уже немало лет после случая с Эмили Коннорс, рассказавшей мне про «Кроликов» – тайную игру, связанную с вымершими дятлами и неподписанными титрами фильма; после поездки, во время которой странный голос пробился сквозь шум помех «Ночной радиостанции» – голос, то и дело появляющийся во снах, повторяющий одну и ту же фразу, те же слова, что мы услышали в ту ночь на темной петляющей дороге, – слова, которые, как выяснится позже, тесно связаны с таинственной игрой, неофициально прозванной «Кроликами». «Дверь открыта».

Я сталкиваюсь с ней во второй раз вскоре после той самой лабораторной по информатике, во время которой мы с Эндрю Гошалюком играем в «Визард Квест» на древнем компьютере.

– Смотри. – Он нажимает на клавишу ввода, загружая игру.

В самом центре экрана появляется небольшое окошко с весьма примитивной анимацией – волшебник в фиолетовой одежде разбрасывает какие-то семена, – но сама игра почти полностью текстовая.

Нажимая на стрелки, Эндрю проводит персонажа по первому уровню подземелья. Из крошечного динамика компьютера доносится классическая восьмибитная музыка: короткая закольцованная мелодия со средневековым мотивом.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, хотя на самом деле не особо рвусь уточнять. Эндрю любит копаться в компьютерных играх, и частенько его заносит.

– Угадай. В игру играю.

– В коридорник, выпущенный в семидесятых?

– Да ладно тебе, К, ты только глянь!

– Смотрю. Что дальше?

– А то, что тут все на библиотеках построено. А это уже начало восьмидесятых!

– А, ну ладно. Можно кое-что уточнить?

Эндрю откидывается на кресле и дожидается моего вопроса.

– Кому не по фигу?

Эндрю улыбается.

– Очень смешно.

– Я не шучу. На фига ты играешь в это говно? – Я искренне злюсь на него. Мы до сих пор не закончили играть в «Дракенгард», хотя почти добрались до финальной битвы.

– Ага, так вот что тебе интересно!

– Да-да, – говорю я, чтобы он побыстрее перешел к делу. – И вообще, ты же вроде хотел разобраться с игрой, про которую говорили Беверли с Тревисом?

– Именно, – улыбается Эндрю, нажимая на ввод, и добавляет: – Этим и занимаюсь.

Картинка на экране меняется. Теперь там два окошка: в одном – простой текст, в другом – длиннорукий монстр.

– Блин, скажи уже, что ты делаешь, а? У меня через час проверочная по французскому, – не выдерживаю я. Французский меня убивает. Слова и отдельные фразы даются мне без проблем, а вот произношение и общая структура языка – нет.

Эндрю встает и потягивается.

– Увы, не могу тебе посочувствовать. У меня в этом семестре астрофизика.

– А говорили, что французский – язык любви.

– Слышал что-то такое.

– Он уничтожает меня изнутри.

– Ага, знакомая ситуация. О, смотри. – Картинка на экране меняется, и Эндрю жестом предлагает мне занять его место.

Присев, я склоняюсь к монитору.

– Ни фига себе, откуда он тут?

– А ты как думаешь?

– Это фейк.

– Не-а.

– Кончай врать.

– Я не вру, mon copain. Твои глаза тебя не обманывают.

– С чего ты это взял?

– Проверил.

– Серьезно?

– Серьезнее некуда.

Я снова смотрю на игру.

– Да быть того не может.

Потому что я знаю монстра, стоящего передо мной, – одного из многих созданий, что появляются в «Визард Квест». В детстве все мы тысячи раз видели и его имя, и характерные торчащие во все стороны волосы.

С экрана на меня смотрит главный герой игры, которая появилась лишь в девяностых – десять лет спустя после выхода «Визард Квест».

Это Соник – еж из одноименной серии игр.

Эндрю начал играть в четвертый «Визард Квест», потому что искал информацию о другой игре, про которую ему рассказали наши общие друзья,