– Думаю, что в последний раз вы с ним виделись очень давно, вероятнее всего, тогда он был еще подростком, значит, нужно искать истории болезни начала двухтысячных. – Кира уловила заинтригованный взгляд доктора. – Он из неполной семьи, возможно, воспитывался деспотичным отцом или матерью. Трус, поэтому его страхи непременно обсуждались в беседах с психиатром.

– Недурно, – отозвался доктор и отвернулся. Но Бирк есть Бирк, последнее слово всегда за ним: – Вот вам вопрос на засыпку, майор Митяева: почему при такой небрежности с жертвой и местом преступления убийца не оставил свою ДНК?

Доктор надел наушники и нажал на клавишу айфона, давая понять, что не ждет сиюминутного ответа. Кира задумалась: а действительно, почему? Если человек аккуратен, то аккуратен во всем, а тут такая избирательность. Ошибки не было, Бирк прав, в предыдущих двух случаях эксперты не нашли посторонней ДНК.

Судя по доносившимся из наушников звукам, Бирк слушал оперную арию, это всегда помогало ему сосредоточиться, из чего Кира сделала вывод, что своим появлением она прервала мыслительный процесс, вызвав гнев и раздражение.

Сото придвинул пластиковую папку и откинул титульную страницу. Кира узнала шаблон профайла и округлила глаза.

– Он уже составил профайл? – Кира вцепилась в папку и начала вникать в записи Бирка. Больше всего ее сейчас волновало, совпадут ли их выводы.

Профайл на Отверженного

Пол: Мужской

Возраст: 20 —25 лет

Раса: Славянин

Внешность: Рост 175 см. Худощавый. Со слаборазвитой мускулатурой. Дефекты на коже: угри, сыпь или жировики. Густые, короткие волосы. Пирсинг на лице или на теле.

Особенности личности: Неустойчивый психопат. Смешанный психотип: лабил и сенситив. Эгоист. Жизнь подчинена внешним влияниям. Легко внушаем. Попадает под воздействие доминирующих личностей. Невыдержан. Недисциплинирован. Вступает в преступные группировки, но не может справиться ни с одним поручением; не добившись авторитета, уходит сам или его выгоняют. Труслив. Не терпит критику. Легковозбудимый. Может выместить свою обиду на слабых людях и животных. Охотно пойдет на контакт, если разговор будет о нем. Равнодушен к окружающим. Недоволен своей внешностью, но не пытается ее улучшить.

Modus operandi: Окончательно не сформирован. По мере становления будет импровизировать, наглеть и осложнять себе задачу. Его жертв можно разделить на две группы. Первая группа – для экспозиции, тщательно продуманные похищения с помощью электрошокера. Вторая группа – для выживания в быту. Нападает на слабых и социально не защищенных людей: пенсионеров, бомжей, инвалидов, больных. Напасть может из-за голода или нехватки денег.

Семейное положение: Рано потерял отца и мать. Долгое время находился под навязчивой женской опекой, скорее всего, родственниц. Из-за чего негативизирует женщин.

Служебное положение: Постоянной работы нет. Рутина не для него. Скорее сворует деньги у работодателя, чем заработает.

Сексуальные предпочтения: Гомосексуалист, но сексуальные связи редки. Во время наивысшего наслаждения предпочитает мастурбацию. Тщательно скрывает свои наклонности от окружения.

Привычки: Делает фото своих «живых скульптур» и подолгу их разглядывает. На место преступления возвращаться не будет из-за трусости, хотя желание велико. Но не исключено, что в момент обнаружения жертвы будет в зримой доступности. Для него важно, чтобы его экспозицию обнаружили как можно быстрее и в том виде, как он ее задумал.

Одержимость: Копирует сюжет картин Караваджо.

Поведение в быту: Может заговорить с любым, кто будет слушать. Показывает при этом придуманную личность, излишне драматизируя свое детство. Ведет праздный образ жизни. Тратит больше, чем зарабатывает. Нетерпелив, раздражителен. Нелюдим. Если найдет «родственную душу», становится навязчивым и требовательным. Живет в фургоне или в заброшенном здании.

Связь с жертвой: Жертвы неслучайны, он их знает, но не обязательно лично. Сталкивается в быту. Связывает с определенным персонажем по внешнему сходству и встраивает в сюжет экспозиции.

Последующие шаги: Чем чаще убийца будет убивать ради своей «миссии», тем реже ради выживания. Не исключено, что бытовые убийства прекратятся. Объединить преступления двух групп трудно, другой почерк и локация. Сфера комфорта: города, в которых он выставляет свои экспозиции. Сфера обитания: рядом с местами бытовых убийств. В музеях бывал неоднократно, знает режим их работы, скорее всего, заводил с работниками разговор о «своей трагедии».

Прочитав профайл, Кира невольно бросила восторженный взгляд на Бирка. Ну как ему удается проникнуть так глубоко в воспаленный мозг убийцы? Доктор упомянул в профайле бытовые убийства, а это неплохая зацепка. Но как, черт возьми, он до этого додумался?

Рука Расмуса невольно подрагивала в такт музыке, тяжеловесный подбородок лег на грудь. Глаза все еще были закрыты.

– Уже скоро, – туманно произнес Сото.

Кира вопросительно посмотрела на помощника доктора.

– Он слушает арию Nessum dorma в исполнении Пласидо Доминго, а значит, близок к разгадке.

– Разгадке чего?

Сото немного помедлил, размышляя над тем, можно ли раскрывать ей всю информацию, но в итоге все же сказал:

– Десять лет назад к Расмусу привели мальчика, одержимого идеей, что он реинкарнация Караваджо. После тестирования он передал его другому врачу; по его мнению, маленький пациент не был способен на жестокость…

– Но он все же убил, – вставила Кира.

– Да, но Расмус говорит, а я ему верю, что не мог ошибиться, теперь это не дает ему покоя.

Предположения Киры оказались верными: Бирк лишь взглянул на место преступления и понял, с кем имеет дело. Теперь профессиональная ошибка не дает ему покоя.

†††

Громов решил не уезжать из Тулы, а проехать по месту жительства Поликарпова Евгения – последней жертвы Отверженного. Ему хотелось поговорить с близкими родственниками до опознания, пока горе и чувство потери не оттеснили память о предшествующих похищению событиях. Следователь сверил номер дома с адресом в навигаторе и вышел из машины. Перед ним был семнадцатиэтажный двухподъездный дом, построенный по индивидуальному проекту.

Вадим подошел к домофону, хотел нажать кнопку нужной квартиры, как дверь распахнулась и из подъезда выскочила девчушка лет десяти. Он воспользовался моментом и прошмыгнул внутрь. Две минуты спустя он стоял на пороге трехкомнатной квартиры, а через распахнутую дверь на него смотрела испуганная женщина лет пятидесяти, плотного телосложения, в синем юбочном костюме – мать Поликарпова.

– Лидия Петровна?

– Я думала это… такой же звонок… два коротких один длинный… – в ее глазах заблестели слезы.

Сердце Вадима сжалось.

– Вы по поводу розыска Женечки?

Громов не ответил, лишь тяжело вздохнул и с сочувствием посмотрел на женщину. О гибели сына ей сообщили час назад, но она отказывалась верить – распространенная реакция. Боль потери настолько сильна, что родственники погибших до последнего сомневаются и живут надеждой, что это не их член семьи лежит на столе в прозекторской, накрытый простыней.

– Прошу вас, проходите, – произнесла она с холодной