Шрифт:
Закладка:
— Непременно, — обещаю дяде. — Так, значит, ты ничего не можешь сказать о мистере Ларкине? А о Триппе? Ты говорил с ним после того дня в лесу?
Как известно, я с Триппом тогда уже не общалась.
— Не-а. Полагаю, у него был сильный шок. Травма. Как, впрочем, у всех троих. — Дядя Ник складывает руки на груди и опирается на дверной косяк. — Слушай, я понимаю, как это все тебя захватывает, только особо не увлекайся.
— То есть?
— Помнишь, что твой отец сказал насчет «делиться неэтичной информацией»?
— С каких это пор ты прислушиваешься к папе? — возмущаюсь я.
— Никогда не прислушивался, — грустно усмехается дядя Ник. — И вот результат: в двадцать четыре года живу с ним под одной крышей. Так что учись на моих ошибках. — Он зевает и чешет подбородок. — Ложись спать. Я тоже пошел.
— Ладно. Спокойной ночи, — говорю и машу рукой закрывающейся двери.
Беру телефон и возвращаюсь к веб-сайту «Недвижимость Дельгадо». Он по-прежнему открыт на странице о благотворительных взносах; я прокручиваю, пока не натыкаюсь на следующее заявление:
«Компания с гордостью поддерживает местный бизнес и городские службы. В этом году сумма благотворительных взносов превысила десять миллионов долларов, — говорит основатель и соучредитель Марко Дельгадо. Смотрите полный список пожертвований в нашем ежегодном отчете».
Последние два слова подчеркнуты, по ссылке открывается pdf-файл. Передо мной совершенно не читабельный на телефоне список. Почти смахиваю его с экрана, как вдруг в глаза бросается знакомое название: «Школа Сент-Амброуз». В год смерти мистера Ларкина компания родителей Шейна перевела школе сто тысяч долларов. Не мешало бы проверить суммы пожертвований в другие годы. Взгляд случайно падает на строку ниже Сент-Амброуза, и у меня перехватывает дыхание.
«Фонд полиции Стерджиса: $250 000».
Трипп. Четыре года назад
Угораздило же меня оказаться в паре с Шейном! Мало того, что он забыл свою папку с инструкциями мисс Синг, так еще возомнил себя лидером нашей лесной экспедиции.
— Не туда, — командует он на развилке, когда я сворачиваю вправо.
— Это еще почему? — спрашиваю.
— Мы идем к месту для костра.
Чуть дальше в лесу, на поляне возле Шелтон-парка, вырыта яма, где старшеклассники из соседней школы иногда разбивают костры.
— Почему туда? — недоумеваю. — Там одни сосны.
Шейн отводит взгляд:
— Я договорился кое с кем встретиться.
— С кем?
— С Шарлоттой.
Только этого не хватало! Шейн Дельгадо даже из научного проекта ухитряется сделать свидание.
— Ну, флаг тебе в руки. Я иду в другую сторону.
— Нет! — как-то чересчур поспешно останавливает меня Шейн. С чего он вдруг так занервничал? — Я не хочу идти один.
— Странно, — говорю.
По-моему, любой на его месте запрыгал бы от радости, останься он в лесу наедине с Шарлоттой Холбрук.
— Просто Шарлотта… очень уж настойчивая. — На щеках Шейна заходили желваки. — Сам знаешь, как некоторые девчонки просто вешаются на шею. Она из таких.
Почем мне знать? Мне на шею никто не вешается. Девчонки меня в упор не видят. Кроме Бринн, которая воспринимает меня как брата, что еще хуже. Вернее, так было до вчерашнего дня, до того как я опустил ее на физкультуре. Сегодня она в мою сторону даже не смотрит, чего я, собственно, и добивался.
— Не хочу быть третьим лишним, — говорю Шейну.
Вставляю наушники, врубаю музыку на телефоне, чтобы заглушить любые возражения с его стороны, и ухожу вправо, как можно дальше от костра.
Глава 11. Трипп
«Ты не сможешь бойкотировать меня вечно, Трей».
Спорим?
Бросаю телефон на прилавок и возвращаюсь к натиранию полов в «Луче света».
С тех пор как я засек Лизу-Мари на улице Стерджиса, прошли сутки, а я так и не знаю, какого черта она тут забыла. Полагаю, мать остановилась у своей школьной подруги Валери — как всегда, когда ее заносит в наши края. Спрашивать не стану. Я еще не ответил ни на одно ее послание. И не собираюсь.
Разве что ради спасения от нескончаемого потока сообщений, терзающего мой телефон. Он то и дело жужжит, и Регина, которая выводит на табличках завтрашний ассортимент, наконец не выдерживает.
— Твои друзья, похоже, никак не усвоят, что людей во время работы не беспокоят, — с напускной строгостью говорит она.
— Это не друзья.
Прислоняю швабру к стене возле спящего Эла и беру телефон. Перевожу его в режим «без звука» и пролистываю набежавшие сообщения.
«Как насчет ужина в пятницу вечером в «Прицеле»?»
«Местечко уютное».
«Я угощаю».
«Буду в шесть».
— Кто бы сомневался, — произношу я вслух.
«Прицел» — скорее забегаловка, чем ресторан, а Лизе-Мари лишь бы не пропустить счастливый час скидок.
— Знакомый тон. — Регина откладывает фломастер. — Новости от мамы?
Я фыркаю и поправляю:
— От Лизы-Мари. Она в Стерджисе, хочет вместе поужинать.
— Как мило.
— Я бы не сказал.
— А что думает Джуниор?
— Ничего.
Когда я сообщил отцу, что Лиза-Мари в городе, он только губы поджал — типа большего она не заслуживает.
— Трипп. Я понимаю, что ты обжегся. — Ненавижу этот проникновенный тон, когда меня жалеют. — Но вдруг в этот раз все будет иначе?
Мать уходила поэтапно. Сначала провела выходные у Валери, потом съехала в мотель на Шестом шоссе. Прождав неделю, я сел на велосипед и поехал туда уговаривать ее вернуться. Стоял морозный и солнечный октябрьский день; помню, с каким облегчением я крутил педали на узкой полосе асфальта, изображающей велосипедную дорожку. Я верил, что достаточно пообещать быть примерным, послушным ребенком — и все встанет на свои места.
Надежды рухнули, как только мама открыла дверь.
Даже в тусклом свете комнаты было видно, как она изменилась. Волосы подобраны, макияжа больше, чем обычно, только это не главное. Складки в уголках рта исчезли, глаза горели, она как будто перезагрузилась. Мать выглядела счастливой. Словно уход от нас стал лучшим решением в ее жизни.
И все же я прибыл с миссией, от которой так просто отказываться не собирался. Лиза-Мари выслушала все мои обещания и клятвы стать паинькой, как только она вернется. Потом мы пошли к автомату, и я получил разрешение выбрать что хотел. Я взял кока-колу и пакет чипсов, с которыми мы вернулись в ее комнату
