Шрифт:
Закладка:
– Эх, нет, – глядя в стакан, решил Джек.
– Джек, ну ты же можешь, – уже широко улыбаясь, указала Аннабель. – Ты же и так чемоданы даже и не распаковывал.
– Это не значит, что я не хочу быть поблизости от тебя, когда ты займешься обживанием.
– И насколько поблизости?
– Думаю, я остановлюсь в отеле «Адольфус» в центре города, – объявил Джек и посмотрел на остальных. – Думаю, что и вы остановитесь там же на пару дней.
– Ну, если ты так хочешь, – потягивая из соломинки, объявила Аннабель.
Карл сцепил руки на обширном брюхе и бормотал под нос. Адам уселся рядом и наклонился, чтобы расслышать.
– В чем дело? – с тревогой осведомился он.
– Падре, я не понимаю, – провозгласил Карл.
– Мистер Джоплин, в чем дело?
– Зови меня Карл.
– Хорошо, Карл. В чем дело?
– Мой стакан, – изрек Карл и указал на свой стакан.
– Он пуст, – заметил Адам.
– Вот этого я и не понимаю, – скорбно изрек Карл. – А ведь минуту назад он был полон!
Адам посмотрел, затем просветленно ухмыльнулся.
– О боже! – в притворном ужасе вскричал Кот и оттолкнул свой опустевший стакан. – И с моим тоже так!
Карл с Котом понимающе переглянулись и замурлыкали вполголоса тему из «Сумеречной зоны».
Все рассмеялись – кроме Джека. Тот закрыл лицо ладонями и скорбно покачал головой.
– О моя Команда! – пожаловался он и затем крикнул пробегавшей мимо официантке: – Медсестра! Еще по одной всем – для скорой помощи!
Чтобы спастись от самолетной еды, на борту они собрались в салоне первого класса. Джек был уверен: еще один такой обед, и на всю жизнь останешься левшой. Так что Команда пила, болтала и играла в карты. Джек снова вспомнил про Мексику, но странным образом и со странным выражением на лице.
– Мне случилось работать в Мексике, – обронил он и умолк – явно дожидался просьбы продолжить рассказ.
Даветт тут же отреагировала, к удивлению Команды Ворона. Неужто она уже так хорошо его узнала, научилась распознавать этот лихорадочный блеск в глазах?
Кот свернулся калачиком в кресле, будто настоящий кот, приготовился не пропустить ни слова и подумал о том, что начинается странное и интересное. Но мысли свои оставил при себе.
Да и к чему разговоры? Все знающие Джека подумали то же самое.
И сам Джек тоже подумал так.
А еще он подумал, что остальным лучше побыстрей узнать, приучиться и привыкнуть. Без того трудно его, Джека, понять. Вообще-то, его и с тем трудно понять. Но они, по крайней мере, хоть отчасти узна́ют, зачем он, Джек, собирается тянуть в Команду того, кого потянет в скором времени.
Им всем придется узнать. И лучше сперва рассказать про хорошее, потому что хорошего в этой истории – кот наплакал.
Джек улыбнулся и сообщил:
– Это произошло на начальной стадии моей правительственной карьеры.
Карл нахмурился, но промолчал.
– То бишь до того, как ты пошел в армию, – уточнила Аннабель.
– Нет, после.
– Но ты же сказал, что на начальной…
– Ну да, на начальном этапе моей работы на правительство, – улыбнувшись, уточнил он.
– А это значит? – обронил Карл, изобразив неимоверную скуку.
– А это значит, что я работал под глубоким прикрытием на национальную безопасность по заданию ЦРУ как агент отдела по борьбе с наркотиками.
– И что, черт возьми, это должно значить? – буркнул Карл.
– Ну, моей работой было проверить кубинские связи с производителями бурого сырого мексиканского героина, и потому я шлялся вдоль границы и пытался выяснить правдивость слухов о большой зачистке контрабандистов-хиппи.
– И они оказались правдивыми?
– Да. Большие ребята освобождали дорогу для больших монопольных денег и отстреливали дилетантов.
– И что ты сделал?
Джек пожал плечами, усмехнулся.
– Большей частью я путался под ногами. Тупое задание, дурацкая идея послать с ним меня. Мне нравились ребята из безопасности, но они не доверяли мне. Мне нравились цэрэушники, но они не доверяли и друг другу. Я боялся людей из наркоотдела, те меня ненавидели, но терпели из-за приказа сверху. В общем, бардак.
Он замолчал, обвел всех взглядом и широко улыбнулся.
– Но у меня была интересная пара недель.
Кот подумал, что, ага, вот оно, главное. И обвел взглядом Команду и прочих. Как они воспримут то, что Джек собирается невзначай вывалить?
А потом Кот вспомнил, что Джек когда-то вывалил на него, Кота, впервые и с размаху. М-да, воспоминание. Конечно, и ребятам надо привыкать, и все когда-нибудь происходит впервые, но…
Но стрёмно отчего-то, честное слово.
И тут Джек заговорил.
Сырой бурый героин изменил все.
Маленькие наркоманские лагеря были такие милые, будто кусочки Дикого Запада. Нарко́ты приезжали с трейлерами, разбивали лагерь где-нибудь в зарослях, а мексиканцы сооружали поблизости деревеньку из толя, чтобы держаться рядом с деньгами – авось перепадет какая мелочь. И ведь изрядно перепадало. Неплохая была жизнь. Я помню, они развешивали керосиновые фонари на палках для уличного освещения.
Я вовсю прикинулся федеральным агентом: оставил оружие в мотеле, джип припарковал подальше от дороги и явился в лагерь наркотов пешком. Лагерь был довольно-таки большой, и там сильно орали. Но когда я наконец вышел к нему, на расчищенной полосе перед хибарами стояли только двое – оба мексиканцы и в дрезину пьяные. Я подошел к одному и спросил: «Ке паса, омбре?»
Он мне врезал.
Зафигачил прямо в соску, из губы брызнула кровь. Врезал и второй раз, но промахнулся, второй парень заорал: «Еще один! Здесь еще один!» И тоже кинулся на меня.
Ну, они были пьяные настолько, что вломить как следует не могли, но на их вопли тут же собралось подкрепление. Со всех сторон из темноты высыпали мексиканцы, все пьяные, злющие – и все хотели меня отлупить.
Я кинулся наутек во весь дух.
И, само собой, побежал не туда – такая уж выдалась ночь. Не к джипу, а к реке. Ну, я ж потерял направление через две секунды, только ломился сквозь кусты, подальше от испанских ругательств за спиной. Я понятия не имел, куда бегу, разве что, само собой, знал: из дерьма в дерьмо еще гуще.
Но все-таки я был уже не мальчик. То бишь мне хватило ума не останавливаться и не пытаться договориться с разъяренной пьяной толпой. Знаете, есть народ, который непременно сделает из тебя фарш, если попытаешься объяснить, что ты здесь ни при чем.
