мы же разговаривали… Ну вот как сейчас с тобой.

— Ну да, у нее стоит простенький имплант, который позволяет различать некоторые звуки. А еще она прекрасно читает по губам.

— А она всегда была… ну, глухой?

— Кажется, мне было лет семь или восемь — мы с Вольфом прогуливались по саду и я заметил, что старик Ван, садовник, который всегда срывал для меня самый красивый цветок, чем-то страшно расстроен. Я стал его расспрашивать, и он признался, что его внучка тяжело переболела не то корью, не то свинкой и потеряла слух. Я расчувствовался и сказал Вольфу, что готов пожертвовать своими карманными деньгами, чтобы оплатить операцию. Да, я вспомнил теперь: старик Ван подвел ко мне какую-то темноволосую девчушку, которая так ужасно смущалась, что не произнесла ни слова и смотрела только на собственные туфли. Потом я пару раз встречал его в саду: старик Ван рассказывал занятные сказки о дальних странствиях и приключениях, и мне всю ночь снилось море, — Тео улыбнулся воспоминаниям. — Расскажи лучше, как тебе живется в резиденции? Судя по руке, ты сильно продвинулся, у меня на это ушли годы.

Лука засунул руки в карманы и отошел к окну.

— Не сказал бы. Все это так… бездарный спектакль. Непонятно только, ради кого я днями напролет кривляюсь на сцене — зрителей-то нет. Одно радует: за это время я здорово нагнал учебную программу по всем предметам. Правда, чего это все стоило…

— Вольф говорит, что ты небезнадежен. И это определенно самый лестный отзыв о ком-то из всех, что я слышал от него за всю жизнь. Еще и советник Юнг вцепился в тебя бульдожьей хваткой?

Лука только хмыкнул. Он не верил в кровные узы и галиматью с ментальной связью мессера и хоста, про которую без устали твердил Вольф, но Тео, похоже, неплохой парень.

— Слушай, давно хотел спросить: как тебя угораздило вляпаться в историю с похищением?

Тео сразу поскучнел.

— Это Вольф поручил расспросить, да?

— Нет. То есть да. Но мне и самому это покоя не дает. Ты же все-таки, ну… наследник мессера Ганзы и все такое… Не могли же тебе посреди дня мешок на голову нахлобучить и в аэромобиль затолкать?

— Ну, почему же… Примерно так все и было.

— Ты что, под гипнозом был?

— Я, правда, как ни стараюсь, не могу вспомнить, как это случилось и что было потом. Наверное, это посттравматический синдром. Или доктор Крау все-таки переборщил с медикаментами, когда выводил меня из комы. Начисто все стерлось из памяти. И знаешь, я этому даже рад.

— Вот что меня занимает: почему те, кто тебя похитил, не потребовали выкупа?

— Вполне может оказаться, что они вообще не подозревали, кто я. Как я понял из обрывков разговоров, это были вовсе не воротилы криминального мира. Так, мелкие мошенники, промышляющие разными грязными делишками.

— Но кто же все-таки стоял за всем этим?

— Не знаю. И, честно говоря, мне все равно. Все уже позади.

— Погоди, но как ты оказался на складе в Гамбурге?

— О, это и правда забавная история. Потный алжирец, который заправлял шайкой, оставил нас в каком-то заброшенном доме. От холода зуб на зуб не попадал, из развлечений — только засаленная колода карт. У охранников, которые уже устали слушать заверения, что скоро они сорвут серьезный куш, нервы вконец расшатались. И я сказал, что глупо лаяться из-за ерунды, когда можно обчистить любой банк или магазин в Ганзе. Потому что я — непревзойденный взломщик.

— И эти остолопы купились?

— Не сразу, конечно. Но я показал пару фокусов со старыми замками. Ты знал, что девяносто девять из ста биометрических замков, установленных в Ганзе, производятся на одном заводе? Владельцем которого, разумеется, является семья Вагнеров. Так вот, помимо персональной настройки под владельца в каждом замке зашита базовая программа, которая срабатывает на взаимодействие с генными кодами нашей семьи.

— Для Вагнеров нет закрытых дверей, — усмехнулся Лука.

— А ты думал, поговорки на пустом месте появляются?

— Ну допустим. Но раз любой замок — не проблема, почему ты просто не сбежал?

— После нескольких неудачных попыток на меня нацепили ханьские магнитные браслеты с геолокацией и электрошокером. Подаваться в бега с таким багажом — сомнительное удовольствие. Так что пришлось напрячь голову.

— Так ты нарочно навел их на мысль ограбить склад в Гамбурге?

— Конечно. Я бывал там как-то с Вольфом и знал про тоннель. Рассчитывал, что пока они радуются добыче, получится незаметно ускользнуть.

Лука рассеянно выглянул в окно. Ярко светило весеннее солнце, по мокрому карнизу прыгали взъерошенные воробьи. В изложении Тео все выглядело именно так, как и предполагал Вольф. Но Луку не покидало чувство, что головоломка так и не сложилась в правильный паззл, потому что некоторые фрагменты надежно утеряны. И это не на шутку озадачивало.

Глава 11

— Занят?

Лука оторвал голову от старинного ханьского талмуда по искусству войны.

— Еще пять глав осталось вызубрить к завтрашнему экзамену.

— Прогуляемся в парке? Это не займет много времени, — предложил Тео.

Лука захлопнул фолиант, почти целиком состоявший из сносок, примечаний и пояснительных статей, и с удовольствием расправил затекшие плечи.

Тео вернулся во дворец почти неделю назад, и Лука в очередной раз поразился искусству Вольфа Вагнера обставить все без лишней шумихи. В резиденции никто не выказал удивления из-за внезапного «раздвоения» наследника мессера: как будто Теофиль по семейной традиции с раннего детства воспитывался вместе с хостом. Более того, с каждым днем Лука все больше укреплялся в мысли, что все до единого в бесчисленном корпусе вышколенных слуг с самого первого дня доподлинно знали, что перед ними вовсе не наследник мессера. Они просто выполняли распоряжения Вольфганга Вагнера: оказывали почести, полагающиеся юному наследнику по статусу, и старательно не замечали очевидных промахов самозванца. Так что напрасно он ликовал, что так ловко обвел всех вокруг пальца. На самом деле он оказался не талантливым актером, а безымянным статистом иммерсивной театральной постановки. Наблюдая, как непринужденно Тео держится за обеденным столом, сервированном фамильным серебром и фарфором, как легко подхватывает разговор, как со сдержанной полуулыбкой терпеливо ждет, пока престарелый камердинер услужливо распахнет перед ним двери бальной залы, как придирчиво выбирает подходящий случаю костюм, Лука вновь и вновь убеждался: Миа была права — они с Тео настолько разные, что их невозможно спутать. В роли наследника мессера он выглядел нелепым, неуклюжим посмешищем, как цирковой медведь в расшитой пайетками балетной пачке, взгромоздившийся на велосипед на потеху публике. Ощущение своей чужеродности, несовместимости с роскошной обстановкой резиденции Вагнеров, ее железным распорядком дня и