И статьи эти сделали свое дело. На моих глазах начали происходить чудеса. Помню, мы читали статью, вдруг открылась дверь в класс, и зашел кто-то мне неизвестный, взял кофе, сел и, как ни в чем не бывало, включился в урок. Не прошло и десяти минут, как снова открылась дверь, и появился новый неизвестный, который повел себя так же. РАБАШ увидел мое недоумение, наклонился ко мне и шепнул: «Этот исчез 10 лет назад, а второй 15.» Вот так мы начали читать статьи, и вдруг стали возвращаться давно исчезнувшие ученики РАБАШа. Они словно услышали призыв и вернулись. И вели себя так естественно, словно вышли покурить или взяли отпуск на один день, а не на 10 или 15 лет.

А все потому, что эти статьи были «рукописью» души человека.

А чего душа жаждет? Заботы о других. РАБАШ заботился обо всех.

Забота о других

РАБАШ говорил мне: «Хочешь выйти из темноты – начни заботиться о других». Это и было его молитвой.

Я видел это во время первой ливанской войны, в 1982 году. РАБАШ тогда каждый час приникал к приемнику. Он слушал сводку новостей в машине, дома, даже во время урока. Его не интересовали комментарии, а именно то, что происходит.

Но во время войны в Ливане он не выпускал приемника из рук.

Тогда к нам на урок приходили чужие люди, и для них это выглядело очень странно. Как это так, ты прекращаешь говорить о том, что написано в Торе, прекращаешь изучать такие возвышенные вещи ради того, чтобы послушать новости?!

Я помню, кто-то из харедим (ультра-религиозных) возмутился даже, он спросил РАБАШа: «Как такое может быть? У нас вообще не принято слушать радио, а Вы тут даже прерываете урок и слушаете!»

РАБАШ ответил ему: «А если бы у тебя были там сыновья, тебя бы волновало то, что там происходит или нет?! Уверен, что твое сердце было бы там! Конечно! И ты бы включал радио и слушал, потому что чувствовал бы, что от этого зависит твоя судьба. А у нас там находится вся наша армия, и все они – мои сыновья, и я страдаю и тревожусь за них».

Это была для меня хорошая школа. Понять, как каббалист развивает в себе особое чувство к народу, как страдает и старается быть вместе с народом во всех бедах, трудностях и проблемах, выпадающих на долю страны.[43]

Неожиданно – Зоар

1983 год, сентябрь. Помню, тороплюсь вечером куда-то, иду по улице Бней-Брака, и вдруг вижу объявление на стене – «Умер Ашлаг». Я замер, подкосились ноги – какой Ашлаг? Подбегаю ближе, читаю – Шломо. И понимаю, что умер младший брат РАБАШа – Шломо Беньямин Ашлаг.

Спешу к РАБАШу. Он сидит за столом у себя дома, и я с порога спрашиваю его: «Что мы делаем?» Думал, ответит: «Едем сидеть шиву[44]».

А он мне говорит: «Мы никуда не едем. Мы с тобой сидим здесь. Будем заниматься».

Вот так и начались эти неповторимые семь дней, которые точно «потрясли мир».

Семь дней мы были одни, никто не приходил к РАБАШу, и мы никуда не выходили.

Он раскрывал мне то, что мы никогда не учили в группе – «Предисловие к Книге Зоар», написанное РАШБИ. Его еще называют короной (кетером[45]) Книги Зоар.

РАБАШ сказал: «Тому, кому открывается эта книга, открывается весь Зоар». Он сам решил, что мы будем проходить именно это предисловие, сразу открыл книгу, начал читать и пояснять. Это были семь дней полета! Не то, чтобы РАБАШ объяснял больше, нет, он не менял своей методики, как всегда делал упор на то, что ты должен сам стараться держать намерение, тем более, что Зоар – это «сгула»[46]… Но в эти дни он создал такую атмосферу, когда я боялся пропустить слово.

Этого не изложишь в книге. То, как я сидел с открытым ртом и чувствовал, как созреваю. Был зеленый плод, не пригодный ни для чего, и вдруг землю удобряют, дождь идет, солнце румянит, и ты понимаешь, что ты созреваешь, что-то входит в тебя – еще не можешь понять, что, но готов не спать, не есть, отдаться этому естественному пути, на который тебя наставила Книга Зоар, РАБАШ.

«В том зале скрыты огромные сокровища, одни над другими. В том зале есть наглухо закрытые ворота, чтобы закрыть доступ света. И их 50…»

И объяснял РАБАШ: «Ворота означают сосуд – желание получить свет».

«В тех воротах есть один замок и узкое место, чтобы просунуть в него ключ».

Увидеть замок в воротах – это значит понять, что свет можно получить, только отдавая. И когда ты пытаешься это делать, то понимаешь, что место это узкое, приблизиться к этому замку, к этому входу в духовное, не просто, размер его с игольное ушко. Надо приблизиться, не промахнуться, не отклониться, просунуть в него ключ. – наше намерение, и открыть замок, выполнить заповедь – доставить наслаждение Творцу.

Когда-то РАБАШ записывал за Бааль Суламом, и из этих записей родилось «Шамати».

В эти семь дней я пытался записывать за РАБАШем, и из этого сложилась моя восьмая книга – «Зоар». Там нет меня. Я очень старался ничего не добавить от себя. Там РАШБИ и РАБАШ.

Так мы провели вместе эти семь незабываемых дней. А когда они закончились, РАБАШ сказал: «Теперь мне надо уединиться».

И уехал в Тверию.

Уединение РАБАШа

Поездки в Тверию он совершал сам, никого к ним не подпускал, хотел быть один.

Раз в месяц он уезжал от нас на два дня. В Тверии он жил в маленьком домике у Дрори, старого своего ученика.

Наступало время, когда он должен был выйти из своего постоянного места обитания, оставить семью, детей, жену, учеников, остаться наедине с самим собой.

В прошлые времена так вообще было принято у каббалистов и называлось «выходом в изгнание». Человек выходил из дома, ничего не брал с собой, уходил на год или два. Зарабатывал, как мог, жил, где придется, держался только за Творца, потому что не за кого было больше держаться.

РАБАШ не мог себе позволить год или два, а только несколько дней.