Когда все книги были вынесены, Гапоненко поставил к ним часовым разведчика Леню Слесарева. Стало темнеть, а тот все стоял на посту. Лишь поздно вечером пришел Николай с учительницей и ребятишками к школе.

— Ребята, осторожно перенесите книги, — сказал Гапоненко, — и спрячьте так, чтобы вы одни знали и Надежда Петровна.

В дом, который заняла разведка, набились партизаны. Петр Петрович Вершигора сидел у плошки, в которой горели сальные фитили, и рассматривал карту. Командиры групп, получив задание, исчезали за дверью. Когда остались только Гапоненко и Слесарев, Вершигора обратился к ним:

— Место для книг ты выбрал надежное, Коля. Теперь пойдете и прощупаете вот это шоссе, — указал он на тонкую линию, уходящую от Ковеля на юг.

Разведчики закурили. Слесарев беспокойно заходил по избе.

— Ты что? — спросил Вершигора.

— Да шоссе-то должно быть оживленным. Ну, и может быть большая стычка.

— Так что же, впервой, что ли? — удивился Гапоненко.

— Ну и… — засмеялся Слесарев, — как бы ее не потерять, — он вытащил из-за пазухи книгу и подал Вершигоре. Тот полистал ее и улыбнулся.

— Спасибо, друг. Надо же найти такую!

Это был том из собрания сочинений партизана и поэта Дениса Давыдова, изданного в 1858 году.

— Вот это находка! Дорогая для нас находка! — сказал Вершигора.

Во время рейда по землям Право бережной Украины колонна партизан иногда растягивалась почти на десять километров. В ее составе были и пулеметные тачанки, и груженные снарядами, взрывчаткой, патронами и другим боевым имуществом добротные телеги, пушки и просто двустволки. Была здесь и большая телега, запряженная парой лошадей. На ней лежало что-то тщательно закрытое брезентом. Около телеги неизменно шагал Николай Гапоненко.

Под утро, когда колонна втягивалась в село Краевщина, Николай заехал во двор дома, распряг лошадей и сказал старику-хозяину:

— Мне нужен учитель.

…Учитель слушал Гапоненко с изумлением.

— Надо это раздать людям да сказать, чтобы они хорошо припрятали и сберегли. Наш Дед называет эту телегу главной телегой.

К полудню во двор, где стояла телега Гапоненко, пришли несколько разведчиков. Они развернули брезент. Под ним лежали книги.

Разведчики молча разбирали книги и стопками связывали их. Как только стемнело, учитель привел во двор подростков, и те начали уносить книги.

— Что за книги? — обратился я к Николаю.

— Захватили на шоссе под Новоград-Волынском грузовик, — ответил он. — В нем немцы увозили украденную где-то библиотеку. Очень ценные книги…

Под Киевом, в деревне Блитча, на берегу реки Тетерев, отряд Ковпака очутился в окружении. Перед тяжелыми боями партизаны укладывали боеприпасы и нехитрое имущество.

Вершигора внес свою торбу из-под овса в хату и бережно начал доставать из нее записные книжки.

Из вороха бумаг Петр Петрович вытащил обветшавшую книжку, середина которой была прорвана, словно кто-то ткнул в нее штыком. Он повертел ее в руках. У книги не было обложки, первые страницы вырваны.

— Эта книга должна храниться для будущего музея войны, — сказал Вершигора, — она спасла жизнь Мычке.

Мычка — храбрейший разведчик. В тылу врага ему вручили орден Ленина. Как и Гапоненко, он любил читать. На привалах его часто можно было видеть с книгой в руках. На железнодорожном переезде Мычка напоролся на вражеский секрет. Немец полыхнул в него из автомата. Одна из пуль пришлась точно в грудь. А у Мычки под ватником была эта книга. Пробив ее, пуля скользнула вбок, и это спасло партизана от смерти. Мычка вернул книгу Коле Гапоненко, а тот решил сберечь ее.

Однажды произошел крупный разговор из-за книги. «Скандал» начался вечером, когда партизаны готовились к ночному маршу в село Крымок под Радомышлем. Оттуда ковпаковцы должны были неожиданно для немцев выйти к Припяти и потопить вражескую флотилию. Вершигора перерыл все на своей тачанке, строго спрашивая у ездового Саши Коженкова, куда могла деться книга. Коженков уверял, что он ту книгу спрятал в торбу с овсом и она «сей секунд», как говорил он, лежала с записными книжками и другими «казенными бумагами».

— Что же это за книга, Петр Петрович? — поинтересовался я у разгневанного Вершигоры.

— Том «Войны и мира». Надо же пропасть! — сокрушался он.

— Неужели вы не читали «Войну и мир»?

— Читал. Только все равно этот том мне нужен до зарезу. Очень нужно перечитать, хочу написать книгу о партизанской войне.

Соединение вышло в ночь. А под Радомышлем, в селе Крымке, где стали на дневку, Петр Петрович опять заговорил о книге. Разведчики сидели около него и чему-то улыбались. Вершигора насторожился.

— Ребята, а ведь Толстой-то у вас, — проговорил он, прищурив левый глаз. — По лицам вижу, у вас. — Он остановился перед Леней Слесаревым. Тот смутился.

— Ну вот что, парень, гони книгу, — приказал Петр Петрович.

Леня вытащил из-под ватника том «Войны и мира».

— Только с уговором, — попросил разведчик, — я дочитаю Толстого, а вам на это время дам Тургенева.

Вершигора ласково посмотрел на партизан.

— И слов у меня не хватит в книге о вас, — сказал он. — До чего же вы красивые люди!

Разведчики чаще и чаще приносили из своих походов вместе с боевыми трофеями книги. Это были зачитанные тома Льва Толстого, Тараса Шевченко, Пушкина и Леси Украинки. И тогда в партизанском войске на эти книги устанавливались очереди.

Как всегда, больше всех приносил книг Николай Гапоненко.

Однажды Гапоненко отметил необычное оживление на автомобильной дороге Новоград-Волынск — Житомир. Он взял на заметку колонны грузовиков, много легковых машин с офицерами. Движение машин само по себе еще мало о чем говорило, а предположения в боевой разведке нетерпимы. Нужно было добыть точные сведения: что значит это оживление на автостраде?

Короче говоря, Коля подловил легковую машину, из кювета обстрелял ее в упор из автомата. Солдат-водитель был убит, а ехавшего с ним обер-лейтенанта Николай взял в плен. Коля заставил немца тащить оказавшуюся в машине тщательно упакованную пачку книг.

На рассвете пленный офицер рассказал у Ковпака новости, не особо приятные для партизан: в район Житомира стягивались карательные подразделения. В их задачу входило устроить заслон и отрезать ковпаковцам путь с Ровенщины в Житомирскую и Киевскую области.

Пока шел допрос офицера, пока Ковпак рассматривал карту, сопоставляя рассказ пленного с другими разведывательными данными, за окном громче и громче начали раздаваться голоса молодых партизан. Потом за окном неожиданно раздалась команда Николая Гапоненко:

— По врагу человечества — огонь!

Застрекотали автоматы, оглушительно залпом выстрелили карабины.

Ковпак выглянул в окно. Его лицо расплылось в улыбке. Гапоненко, увидя Ковпака, подбежал к окну и доложил:

— Товарищ командир соединения! Взвод расстрелял Гитлера!

Ковпак