— Верно.

— Раз такое дело, то будем считать, что счастье в неведенье, — я развел руками. — И снова мне не дают никакого выбора. И не говори, что выбор есть всегда.

— Он есть.

— Ага. Сдохнуть тут, но с интуицией, либо жить там, — я неопределенно показал наверх, — но целым и невредимым. Ладно. Как мне это сделать?

Администратор таинственно растянул появившиеся губы в улыбке и исчез. Стол тоже растворился. Тяжелый фолиант гулко стукнулся о пол.

Внутри оставалось ощущение, что я будто индеец, который продался за горсть обыкновенных стекляшек, но сворачивать было поздно. Администратор прав: я принял решение. Рано или поздно мне придется воевать либо с хаосом, либо с системой, но этот момент лучше отложить на будущее.

Подошел к книге, поднял и раскрыл. Какие-то схемы, рисунки, чертежи. И что дальше?

Отовсюду подул пронизывающий ветер. Ледяные вихри перемежались с огненными всполохами. В моё тело нескончаемым потоком били разряды молний. Свежий запах озона наполнял легкие. Я ощутил, как волосы становятся дыбом. В следующую секунду ноги оторвались от земли. Гримуар слипся с моими руками. Мою грудь оплели языки обжигающего пламени. Из пальцев начали выбиваться электрические импульсы. Краем сознания слышал выбивающийся крик, но вскоре наступила блаженное забытие.

Пробуждение было ужасным. Несмотря на прокаченную мощь и целостность, всё болело, будто кто-то уверенно и методично избивал меня всю ночь. Во рту пересохло настолько, что даже самая жаркая пустыня казалась неиссякаемым источником влаги. Неимоверно хотелось пить, есть, спать и, желательно, сдохнуть. Проскочила предательская мысль: отправить самого себя на перерождение. Потом понял, что моё же кольцо не может оставить на мне повреждения. Хм. Надо бы раздобыть что-нибудь системное для самоустранения. Жизнь ведь по-разному может повернуться.

— Пкжд, — промычал я, но система всё поняла.

Вы уверены, что хотите покинуть данж? Да / нет?

В случае вашего возвращение все мобы восстановятся. Они не будут учитывать при наборе эссенций душ, и с них не будут падать трофеи.

— Гэээ, — многозначительно протянул я.

Через пару секунд я оказался в каком-то странном месте. Со всех сторон на меня смотрели ряды пустых полок. Вспомнил, что вход находился в погребе одного из сараев.

Возле меня валялась одежда. Кое-как поднялся и начал влезать в штаны. Руки не слушались, тело шаталось. Что-то непонятное мешало надеть футболку. Понял, что так и не снял баул. Раз особо не чувствую его веса, то не так уж я и безнадежен. В нём ведь килограммов двадцать пять, если не больше.

Скинул вещь-мешок — за ним вернусь позже. Кое-как выбрался на поверхность, вышел на улицу и стал лихорадочно запихивать в себя комья снега. Я слышал, как льдинки хрустят под зубами, но мне сейчас было всё равно.

Когда пришел в относительную норму, сообразил, что очень рисковал. Тут могла обитать очередная плотоядная тварь. Прислушался к себе: ближайший моб находился от меня в полукилометре. Пока что я в безопасности. Проверил часы:

12дн. 14ч. 06мин. 1с / 945дн.

Долго провалялся — ничего не скажешь. Теперь понятно, откуда эта сухость. На периферии зрения маячил неизвестный таймер. Сконцентрировался на нём:

Происходит внедрение. 1дн. 23ч. 00мин. 5с... 4с... 3с...

До истечения срока не рекомендуется выбирать направление развития.

Развернул логи — пусто. Вернулся за баулом, а после зашагал к дому Михалыча. На входе меня встретил неизменный караульный.

— Дядь Ермолай, ты вообще спишь когда-нибудь?

— Ну здравствуй-здравствуй, Андрюшка. Да мне и не надо много спать. Это вам, молодым, сон нужен, а мне... — крепкий мужчина, у которого почти исчезла седина, по-старчески махнул рукой. — Подзадержался ты. Чегой так долго-то?

— Обстоятельства.

— Получил магические способности? — хитро прищурившись, спросил постовой. — Показывай давай. Интересно же.

— И снова нет. У вас есть поесть чего-нибудь? Небесплатно. С меня гостинцы, — я потряс вещь-мешком.

— Заходи уж. Только тихо. Спят сейчас все. Тебе не холодно-то? Может по папироске? А потом с тобой пойду. Почаёвничаю.

— А давай! — не стал я отказывать от предложения. Хотя сейчас лучше было бы чего-нибудь перекусить. И выпить воды. Литров эдак сто... Прислушался к ощущениям. Явственно чувствовал, что по сравнению с предыдущими днями значительно потеплело, но всё равно по меркам Московской области на улице был огромный минус. — Дядь Ермолай, сейчас какая температура? — спросил я, делая затяжку. Тьфу, гадость какая. Это последняя. Дальше если и буду курить, то только трубку. И не чаще раза в неделю.

— Так минус двадцать один, — сказал караульный, указывая куда-то наверх.

Поднял голову и увидел, что на окне второго этажа висит градусник. Ночь и расстояние не мешали моему знакомому увидеть тонкую красную полоску ртути. Мне — подавно.

— Ты чегой без шапки-то?

— Да только вышел из данжа. Пару минут пришло. Не заболею, — отмахнулся я. Мимолетно собрал с забора большую горсть снега, утрамбовал его в тяжелый снаряд и запустил куда-то в небеса. Руки при этом почти не чувствовали холода. Это было ненормально. Тут два варианта: либо у организма совсем хреновое состояние, либо Игра наделила меня защитой от мороза. Если последнее, то это прекрасно.

— Ага. Елена Викторовна тоже так говорила, а теперь юшку из носа в платок каждые пять минут собирает. С гриппом-то даже система не справляется, — крякнул дядька Ермолай. — А таким снежком и моба можно убить. Даже не заметил, куда он улетел. Это чегой у тебя за характеристика такая?

— Секрет, дядька, секрет.

Через десять минут я во всю уплетал вареный рис с тушенкой и запивал всё простой водой. С каждым мгновением мне становилось лучше. Чувствовал, как восстанавливаются силы, а сознание полностью приходит в норму. Караульный потрогал мой лоб, а затем не терпящим возражений тоном всунул термометр.

— Тридцать шесть и шесть, — сидя в кресле и потягивая кофе, отчитался я. — Автомат выдашь?

— Собрался поохотиться? — догадался караульный, прикладываясь к банке с самогоном. — У тебя вообще какой уровень? Чегой-то просмотреть тебя не могу. И в рейтинге нигде не вижу.

— Выше твоего. Несильно, но выше.

— Поди Кейра помогла?

— Не без этого, — тут я вспомнил об одном моменте. — Дядь, ты мне скажи: вот ты говорил, что вы не ходите в данжи, потому что у вас у всех по десять жизней.