какой-то момент я засмотрелся на идущие вдали корабли. Традиционно Мартыновы служили в гвардии либо носили придворные чины, служа во дворце. Однако дядя моего деда служил во флоте и принимал участие в самом ожесточённом сражении на Чёрном море в тысяча девятьсот семнадцатом году.

Дяде моего деда было двадцать два года, он служил на боевом корабле «Орлов» в ранге лейтенанта Императорского Черноморского флота, когда наши корабли столкнулись с противником почти в упор к Константинополю.

— Ну вот я и говорю, — бухтел над моим ухом какой-то немолодой мужчина с тележкой. Задумавшись, я не заметил, что он находится подле меня уже некоторое время и что-то мне рассказывает. — Юсуф, мой дед, служил во флоте и воевал против ваших моряков…

— Что ты такое говоришь? — не понял я.

— Да я ж рассказываю, ваше благородие, — посмотрел на меня старик. — Мой дед Юсуф служил во флоте, а бабка вот с этого самого берега, может быть с этого самого места, наблюдала за сражением в бинокль, который ей дал мой дед перед отходом в море.

— Так, а что, у твоего деда Яр был? — спросил я, заинтересовавшись.

— Какое там, барин! — воскликнул словоохотливый старик, обрадованный моим вниманием. — Простым моряком был мой дед Юсуф.

— А тебя-то как звать? — спросил я.

— Юсуф, — ответил он.

— А меня зовут Матвей Михайлович, — сказал я. — Погоди, разве ты не говорил, что твоего деда зовут Юсуф?

— Говорил, — подтвердил Юсуф. — И меня зовут Юсуф.

Я вытер пот со лба. Константинопольская ли жара на меня так действовала, путанные ли рассказы старика, понять было невозможно.

— Жарко, барин? — сочувствующе спросил старый Юсуф. — Лимонадику, может? Холодненький!

Он открыл свою тележку, которая оказалась холодильником на колёсах и действительно достал бутылку мятного лимонада.

— Давай, Юсуф, — я протянул руку.

— Тридцать копеечек с вас, Матвей Михайлович, — елейным голосом протянул старик.

— Безналичным расчётом можно? — спросил я.

— Само собой! — воскликнул он. — Вот, Бэ-эР кодик извольте сосканировать.

Он показал мне листок. Я отсканировал камерой «ладошки» код быстрого реагирования, представляющий собой бессмысленный на первый взгляд чёрно-белый узор, заключённый в квадрат. «Нокиа» пиликнула, давая понять, что с моего счёта списалось тридцать копеек.

— Дороговато, однако, — сказал я. — В лавках лимонад по пятнадцать копеек.

— Ваше благородие! — воскликнул старик с тележкой. — Так ведь в лавку вам идти надо, а здесь вам прямо в руки преподносят. К тому же, мы сами лимонад делаем, это не с завода!

Пожалуй, что в его словах был смысл. Я сделал глоток лимонада и спросил:

— Так что твой дед, Юсуф?

— Был, говорю, матросом, заряжал пушку на корабле, — тут же, будто ждал вопроса, ответил Юсуф. — Он рассказывал, что море кипело во время сражения. А на небе были густые чёрные тучи! Гром и молния!

Можно было бы принять эти слова за стариковскую фантазию, но мои скромные познания в физике, позволяли предположить, что интенсивном сражении, в котором, кроме артиллерии использовался и Яр, горячий воздух, выделяемый взрывами, мог спровоцировать появления грозовых туч. Впрочем, я мог ошибаться.

— Заряжал пушку, а потом один русский корабль поравнялся с кораблём деда так близко, что началась абордажная схватка. Да! — размахивал руками старый Юсуф. — Мой дед вынул кортик и прыгнул в самую гущу сражения! Колол направо и налево, враги падали, пока у его ног не образовалась куча мертвецов!

Я с любопытством слушал старика. Я точно знал, что в том сражении не было абордажных схваток. Было лишь несколько случаев, когда русские офицеры с помощью Яра долетали до вражеских кораблей, убивая наводчиков артиллерии и офицеров, сея ужас и панику. Иными словами, старый Юсуф либо врал сам, либо пересказывал чью-то ложь. Скорее всего, всё вместе.

— Поразительно! Ничего себе, какой отпор дал нашим морякам твой дед! — почти не скрывая смех сказал я. — Что же было дальше?

— В его корабль попал снаряд! — охотно ответил старик. — Взрывная волна отбросила моего деда прямо на палубу вашего корабля.

— А как назывался корабль? — спросил я.

— Не помню я, как назывался! — отмахнулся Юсуф.

— Не «Орлов» ли? — пряча улыбку, спросил я.

— Да, вот! «Орлов» и есть! — сразу ухватился за эту ниточку старик. — На «Орлове» он продолжил сражаться в рукопашную и убил многих, но всё же попал в плен.

— Так что же он живым-то в руки дался? — расхохотался я. — Сражался бы до последней капли крови!

— Не знаю, барин, — пожал плечами Юсуф.

— И что было потом с твоим дедом? — спросил я.

— Вскоре после этой битвы война закончилась, он принял подданство русского Императора и жил здесь, в Константинополе, торгуя лимонадом и мороженым, как это сейчас делаю я.

«Это уже больше походит на правду» — подумал я, до этого не поверивший ни единому слову в рассказе старика.

— И что, хорошо наторговал? — спросил я.

— Конечно! — ответил старый Юсуф. — У нас с братьями три дома рядом за городом. С садами! Сами выращиваем фрукты, сами лимонад делаем! Машина у меня вон какая!

Старый Юсуф достал и показал мне ключи с эмблемой «Руссо-Балта». Что ж, неплохо для мороженщика.

— Это наше семейное дело такое, торговать на пляже, — гордо сказал Юсуф.

— Никто тебе тут не мешает? — спросил я.

— Нет, Матвей Михайлович, — энергично замотал головой старик. — Городовой, если мимо идёт, всегда поздоровается. Я ему предложу то мороженого, то лимонада, так он ни за что бесплатно не возьмёт! Дочка у меня за врача выходит, Сергеев его фамилия. У братьев тоже все дочери замужем уже.

— Хорошо тебе, Юсуф, живётся? — спросил я.

— Очень хорошо, барин! — радостно ответил тот.

— Так что же ты байки выдумаешь, что твой дед наших моряков убивал? — строго спросил я. — На «Орлове» мой родственник служил, лейтенант Александр Мартынов, что-то мне ни разу не рассказывали, чтобы он упоминал, что к ним на палубу Юсуфы прилетали и многих убивали в рукопашной!

Старик замолчал. Улыбка сползла с его лица.

— Барин… может это и не «Орлов» тогда был… — замямлил он.

— Всё, что ты имеешь, в том числе платежеспособных клиентов вроде меня, ты получил благодаря тому, что твой дед проиграл в том сражении! — сказал я. — Если он вообще воевал, в чём я сомневаюсь. Скорее всего, он и во время сражения думал, как бы побольше мороженного продать.

— Прошу прощения, ваше благородие, — залебезил старик.

— Твоё счастье, что Государь дозволяет всем гражданам иметь полную свободу слова, — сказал я.

— Да живёт он сто и ещё сто лет! — подобострастно закивал Юсуф.

— Твоя дочь за врача Сергеева выходит, говоришь. А что она, твоих небылиц наслушавшись, детям вашим рассказывать будет? Что их предок яростно сопротивлялся тому, чтобы их