— Только зря ты меня этим противным противоядием поил. Да еще перед каждым приёмом пищи. Ух!

Бранка чувствительно ткнула меня в бок локтем, но затем ещё крепче меня обняла и добавила:

— И то, что ты вместе со мной пил эту гадость, тебя не извиняет.

— Прости…

Мы так и стояли обнявшись, полностью и без остатка растворившись друг в друге. Я крепко прижимал к себе любимую женщину, понимая, что на этом этапе моей жизни Бранка — самый дорогой для меня человек на свете.

Я уже хотел сказать, что привык верить своей интуиции и сейчас поражён тем, что мои плохие предчувствия не оправдались, как Бранка вдруг резко побледнела и стала заваливаться назад, протянув ко мне руку в попытке найти опору.

Я немедленно подхватил жену на руки:

— Солнышко, что с тобой⁈ Лазара ко мне! Быстро, сукины дети!!!

— Не знаю, Сержио, в глазах темнеет… Ах, как режет! — Бранка схватилась за живот, а её лицо исказила болезненная гримаса.

Где чёртов лекарь⁈ Я хотел ещё раз позвать Лазара, но тело вдруг пронзила нестерпимая боль. Будто в кишечник воткнули раскаленный лом и начали его там ворочать. Отравил, мразь! Всё-таки, отравил!

Жестокий приступ боли бросил меня на колени, но я удержал любимую на руках. Превозмогая адскую резь, я наклонился к лицу супруги и прошептал ей:

— Держись, милая, Лазар уже рядом. Всё будет хорошо.

Весь ют заполнился суетой и топотом многих людей. Я огляделся: нас окружили встревоженные Мабон, Лео, Джозо, Вито, Данко, Корделия, Хильда… Где Лазар? Где шарится этот чёртов лекарь, когда он так нужен⁈

Вот он!!! Оттолкнув моих «пионеров», сквозь окружившую нас толпу ворвался Лазар и тут же рухнул рядом со мной на колени. А у меня вдруг резко потемнело в глазах. Из моих рук кто-то аккуратно принял Бранку.

В принципе, всё понятно. Не знаю, как я перенесу отравление, но всяко лучше, чем моя девочка. Главное, мне сейчас надо успеть правильно настроить лекаря.

— Лазар! — я совсем перестал что-либо видеть, но ещё успел схватить за грудки испуганного лекаря. — В первую очередь оказываешь помощь баронессе. Это приказ!

— Скорее всего, нас отравили. Ты знаешь, как действовать в подобном случае, — продолжил я. — И, не дайте Предки, ты попытаешься сначала заняться мной! Твой первый и главный пациент — баронесса.

— Перед всеми тебя предупреждаю: если ты нарушишь мой приказ, я не просто тебя убью. Ты будешь молить меня о смерти, как о милости, — заканчивал я уже еле слышно, неимоверными усилиями удерживая себя в сознании.

Затем на остатках сил я притянул Лазара к себе поближе и только ему на ухо прошептал:

— Спаси её, а обо мне не беспокойся. Со мной всё будет хорошо. Действуй!

— Вы все свидетели, какой приказ отдал мне господин, — ещё услышал я дрожащий от страха и обиды голос Лазара. — Вы, двое, несите баронессу в каюту. Надо срочно сделать промывание…

«Молодец, всё правильно понял», — успел подумать я, но на этом моменте мои силы иссякли, и я потерял сознание…

* * *

Скрип уключин, вой ветра и удары волн о борт судна. Это первое, что я услышал, медленно и мучительно возвращаясь в сознание из небытия. Привычное ощущение знакомой койки. Значит, я в своей каюте.

Надо же, потерял сознание, как в бесчисленных книжках о попаданцах. Там такое бывает через страницу, а то и прямо на каждой: главный герой сознание теряет. Буквально, как субтильная барышня.

Если равняться на подобные особенности, то, откровенно скажем, с меня попаданец не очень получился. За всю свою жизнь я терял сознание считанные разы. На пальцах одной руки можно пересчитать. Как говорится, не вписываюсь в образ.

Захотелось ухмыльнуться, но вдруг резко вернулась память, сметая весь благодушный настрой. Я вспомнил всё, что произошло перед тем, как потерял сознание и, охваченный страхом за жену, рывком принял сидячее положение.

Боль прострелила весь организм, голова закружилась, а в глазах снова потемнело. Собравшись с силами, чтобы не потерять сознание, я ухватился руками за края своей лежанки и быстро осмотрелся.

На соседней койке под открытым иллюминатором лежала Бранка, а рядом на табуретах сидели мой оруженосец Лео и фрейлина жены Корделия, которые тут же подхватились, увидев, что я пришел в себя. Оруженосец что-то начал мне говорить, а фрейлина метнулась к выходу из каюты.

— Стоять! — скомандовал я Корделии.

Мой голос оказался слабым и каким-то каркающим, будто у ворона. Но, слава Предкам, фрейлина послушалась. Они с Лео молча замерли посреди каюты, ожидая моих дальнейших слов.

Для меня же главным было немедленно узнать о состоянии жены и не допустить распространения информации о том, что я пришел в себя. Сначала надо узнать обстановку. Жизнь сделала меня перестраховщиком и очень недоверчивым человеком. Наверное, это не самые красивые человеческие черты, но уж какие есть.

— Что с баронессой? — громким шепотом спросил я.

Пришлось задавать вопросы, так как подняться с койки, чтобы подойти к Бранке, не выходило. Сил хватило лишь на то, чтобы сесть. Слабость была такая, что руки жалко дрожали, стараясь удержать тело в сидячем положении.

— Жива! — бросилась передо мной на колени Корделия. — Жива ваша жена, милорд.

Слёзы крупными бисеринками покатились по щекам баронеты. И я понимаю искренность этой девушки. Когда непонятная болезнь забрала жизни её родителей, Корделии было всего десять кругов жизни.

В этот тяжёлый для любого ребёнка момент, Бранка взяла девочку под своё покровительство и всегда относилась к ней, почти как к дочери. Я же только поддержал супругу в этом поступке. А как по-другому?

Покойный отец Корделии, лейтенант Фракар Гесс, был заместителем Элдора Тессена, капитана моей дружины и моего друга. В 553 круге Н. Э. родители девочки умерли и из живых родственников у неё остался только двоюродный брат отца, владелец манора Своге — баронет Фило Гесс.

Бранка посчитала, что для ребенка будет лучше, если она сама присмотрит за девочкой. И считаю, что это со всех сторон правильно. Как раз в этом круге жизни жена начала подыскивать для Корделии достойную партию.

Мы из-за этого решения не обеднеем, а девушке будущее обеспечим. Да и мои вассалы будут видеть, что, в случае чего, их близкие не останутся без поддержки. Это тоже немаловажно.

— Лео, запри дверь и никого пока сюда не впускай, — скомандовал