Еще есть Орест, разумеется, который тоже хорошо знает подноготную столицы, а также всех потенциальных конкурентов. Но его слово особого веса не имеет, что минус.

Ну и оружейника нужно посетить. Чую, с Големом мне на узенькой дорожке скоро придется столкнуться, и к встрече этой хотелось бы подойти более-менее готовым. Вряд ли он на этот раз меня безданно, беспошлинно отпустит, я же его машине тогда в деревне колеса порезал. Не простит он такого, зуб даю.

Вот тоже интересно: если я его завалю, то чего для меня будет больше — проблем или пользы? С одной стороны, акции мои здорово подскочат, ибо, во-первых, его никто не любит и все станут радоваться, во-вторых, такую махину на тот свет спровадить не каждый сможет, в-третьих, тогда награду от уральских ведьм можно смело требовать. Только ведь у Голема и покровители есть, которые вряд ли обрадуются тому, что их капиталовложение в могилу улеглось моими трудами. Могут мстить начать. Да и про нанимателя его забывать не стоит, он тоже обломается неслабо. А кто виноват? Обратно я. Хотя, с другой стороны, в последний месяц у меня жизнь идет по принципу «куда ни кинь, всюду клин», так что одной проблемой больше, одной меньше — я, наверное, уже и не замечу.

Самолет еще немного прокатился по посадочной полосе и застыл на месте. К моему удивлению, большой черной машины, посланной исстрадавшимся папашей за непутевой дочкой, прямо к трапу не подали, хотя я и ждал чего-то эдакого.

— Жду тебя завтра, — сказала Марина, когда мы оказались в зале прилетов, после чего стукнула меня кулачком в грудь. — Обязательно!

— Постараюсь, но обещать не стану.

— И вот еще. Держи. — Она щелкнула замочком сумочки, сунула мне в руку небольшой и легкий сверток, перетянутый ленточкой, после чего устремилась к выходу.

— Спасибо, — сказал ей вслед я. — Созвонимся.

— Вчера весь Екатеринбург объехала, — произнес задержавшийся около меня Константин. — То, что у тебя сейчас в руках, искала. Так что цени, Чарушин. Цени. Да, по поводу твоей просьбы — пока нигде этот Стрелецкий не засветился. Но кто знает, может, еще появится? Если такое случится — наберу.

Он ушел, я же развязал синюю ленточку, развернул хрустящую серебристую бумагу и уставился на магнитофонную кассету, где на обложке был изображен страшный мужичок, стоящий в полуприсяде на унитазе, и красовалась надпись «Дуля с маком».

Вот ведь памятливая какая! Она же еще там, у дороги, когда мы ждали людей ее отца, выспросила, что именно мне Метельская в пещере отдала и почему меня это так растрогало. Я и рассказал, упомянув о том, что теперь неясно, как с кассетой расставаться. Есть на свете вещи, которые не передаривают, даже если они тебе не нужны, подарок Светки — одна из таких. А новую кассету искать некогда, не той важности вопрос. И вот, пожалуйста, запомнила, заморочилась, нашла, купила. И трогательно, и смешно одновременно.

Не буду ей говорить, что в результате приобрел бы это дело через онлайн-аукцион, не особо заморачиваясь аутентичностью кассеты, благо все они одинаковые. Напротив, при встрече скажу, как она меня порадовала. Мне несложно, девушке приятно.

Я было уже и сам направился к выходу, как в кармане ожил смартфон. Достав его, увидел на экране надпись «номер абонента скрыт», тихонько пробормотал себе под нос: «Да ладно» — и ответил на вызов.

— Добрый день, Максим, — прозвучал в трубке как всегда невозмутимый голос Шлюндта. — Судя по тому, что вы не смогли сразу со мной созвониться, Аркадию не слишком повезло и он остался в горах?

— Добрый день, Карл Августович. — Повертев головой, я заприметил небольшую кофейню, где, то ли по причине высоких аэропортовских цен, то ли еще почему почти не наблюдались посетители, и направился к ней. Разговор, чую, будет долгий, не посреди же зала его вести? — И да и нет.

— Поясните, — потребовал заказчик. — Что вы имеете в виду?

— Созвониться возможным не представлялось, потому пришлось воспользоваться электронной почтой. Но в горах ваш протеже не остался. Более того — он их покинул куда раньше моего и не с пустыми руками.

— Так, — выдержав хорошую такую паузу, произнес антиквар. — Интересно, интересно. Давайте-ка, Максим, вы мне все расскажете с самого начала и в подробностях.

Ф-фу. Вот теперь можно с полной уверенностью сказать, что Аркашка таки затеял свою собственную игру. Просто если бы оно было наоборот, то на фиг Шлюндту мне звонить? У него просто нет надобности в таких хитросплетениях, он так и так получит желаемое, сиречь слезу Рода. На кой я ему тогда? Ну не ради же компенсации, право слово? Чего с меня можно взять? То же и с неуплатой моего гонорара — ситуация слишком запутана, непонятно кто из нас двоих кому что теперь должен. Проще просто уйти в тень, да и все.

А он на связь вышел.

— Не вопрос, — ответил я ему. — И скажу прямо — очень рад, что вы позвонили, потому что история, прямо скажем, вышла очень и очень некрасивая. Большой латте, пожалуйста.

— Чего? — чуть опешил Карл Августович. — Какое латте?

— Это не вам, — пояснил я. — Просто в кафе зашел, чтобы без лишних ушей побеседовать. Ну и просто вкусного кофе глотнуть в радость после дремучих дебрей, где довелось скитаться столько времени.

— По поводу лишних ушей — линия защищена от прослушивания, — уведомил меня старичок. — И очень прошу — не тяните, ни к чему театральные эффекты. Сразу примем как данность, что вам пришлось туго, не сомневаюсь, что вы показали себя с лучшей стороны, потому прошу излагать только сухие факты.

— Нет проблем, — согласился я, усаживаясь за столик в самом углу кафе. — Слушайте.

Разумеется, я не рассказал своему собеседнику и половины из того, что случилось на Урале. И слушателю это не интересно, поскольку не относится к сфере его интересов, и мне ни к чему. Главное что? Судьба слезы Рода, вот эту линию я и выдержал от и до. Правда, возникло легкое затруднение в описании заварушки на Илеять-горе, пришлось обойтись крайне размытыми фразами и туманными намеками, вроде «и после