католиков. Исключение было сделано только брату Иоганну из-за его дара прозорливости. Он ниже нас по происхождению, но гораздо выше по духовности. Это необыкновенный человек! Беседы с ним раскрыли нам глаза на причины потери орденом славы и могущества. Бесславный конец был неизбежен. Господь покарал крестоносцев, погрязших в гордости и тщеславии, забывших девиз «Помогать — защищать — исцелять», принятый за основу в те дни, когда орден только начинал свою деятельность в Святой Земле. Когда-то, отправляясь на борьбу с язычниками-иноверцами, рыцари придавали большое значение трём монашеским обетам: целомудрие, послушание и нестяжание, но с возвращением в Европу и захватом земель под власть ордена богатство и власть вскружили им головы. Деятельность ордена перестала быть угодна Деве Марии, и она отвернула свой лик от воинствующего братства, погрязшего в политических интригах и жажде ещё большей наживы. Это всё объяснил нам брат Иоганн, и подавляющее большинство согласилось с его доводами. Поэтому нынешняя деятельность ордена в большей степени направлена на благотворительность.

— Тогда почему вы носите меч? — спросила Маша.

— Это неизменный атрибут принадлежности к рыцарскому сословию, — ответил Готтлиб. — Многие носят его для антуража, но я люблю упражняться с мечом и неплохо им владею.

— Я имела возможность убедиться в этом, — пробормотала Маша. — Но давайте вернёмся к вашему рассказу.

— Хорошо, — кивнул Готтлиб. — Возвратимся к брату Иоганну, сумевшему открыть перед нами картины будущего. Правда, не все, а лишь те, что высшие силы раскрывают перед ним во время молитвы, демонстрируя видения прямо посреди келии. Так мы узнали о страшной, ужасающей по масштабу войне, которая начнётся через столетие.

— Вы имеете в виду Вторую мировую? — уточнила Маша.

— Да. Как просто вы произносите это словосочетание. Между тем мы ничего не знали о Первой, когда перед нами развернулись картины Второй. Кровавое, жестокое действие с германскими воинами в главной роли, безжалостно шагающими по выжженным деревням и уничтоженным городам под девизом: «Натиск на Восток». Мы были потрясены, увидев немецких потомков. Брат Иоганн неделю не выходил из своей келии после первой порции «откровений» о Третьем рейхе.

— Сочувствую.

— Сочувствовать надо тем, кто попал в ту страшную мясорубку, мы же являлись просто зрителями. А потом на брата Иоганна потоком хлынули видения будущего. Одно из них касалось отправки в ваши дни трёх офицеров рейха из крепости Мариенбург…

— Откуда? — подскочила Маша. — Насколько я знаю, это резиденция Великого Магистра Тевтонского ордена!

— Правильно! Я рад, фрау Мари, что вам известен этот факт. — Готтлиб галантно поклонился. — Это особенное место, я ещё вернусь к нему в своём рассказе. Третий рейх пытался воссоздать Тевтонский орден в своём, извращённом понимании его принципов и стремлений. На территории Мариенбурга выполнялись обряды, имеющие весьма отдалённое отношение к рыцарским традициям, в большей степени — к оккультизму с привлечением магии и тёмных сил. Как только с помощью брата Иоганна нам стали известны истинные цели заброски Дитмара Лемана, Райнера Штольца и Мартина Вебера в будущее, Великий Магистр немедленно созвал капитул — совет руководства. На нём было принято решение о подготовке нескольких братьев-рыцарей для отправки сюда, чтобы предотвратить наступление апокалипсиса.

— Почему именно сюда? Почему нельзя было остановить эту троицу тогда, в 1945-м году?

— Потому что проход всегда открывался только в момент, когда Дитмар Леман пытался убить беззащитную женщину! — воскликнул Готтлиб. — Ни одно из других видений не имело входа, а в Мариенбург 1945 года и подавно — с той стороны противостояли опытные оккультисты!

— Что значит «всегда открывался»? — Маша посмотрела в глаза Готтлибу. — Сколько раз вы видели, как Кирилл тащит меня за волосы вдоль бассейна?

— Простите, фрау Мари, — Готтлиб опустил взгляд. — Много. Очень много. Все пять лет я вынужден был слышать ваш крик о помощи и сжимать в ярости кулаки, пока капитул не посчитал, что я готов для выполнения задания.

Маша совсем по-новому взглянула на Готтлиба. Оказывается, целых пять лет этот мужчина наблюдал за ней, видел её почти обнажённую, униженную, трясущуюся и рыдающую от страха приближающейся смерти. Какой кошмар! Ей захотелось провалиться сквозь землю от стыда, спрятаться под диван, куда угодно, лишь бы подальше от сочувствующего взгляда Готтлиба. Да ведь он как-то сказал, что оказался лучшим из всех претендентов! Сколько же их было?

— И много братьев-рыцарей наблюдали вместе с вами? — Маша чувствовала, как краска заливает её лицо.

— Нет, что вы! — слишком поспешно воскликнул Готтлиб. — Немного. Всего лишь четверо. — Потом добавил: — Не считая Великого Магистра, комтура, казначея и самого брата Иоганна.

— Прекрасное вы себе нашли развлечение! Остросюжетный сериал! Представляю, как десять серьёзных мужчин с озабоченным видом качают головами, глядя, как… как…

Маша не выдержала и расплакалась, закрыв лицо руками.

— Поверьте, никто и не думал развлекаться! Особенно после сообщения брата Иоганна, что с этого момента начинается наступление апокалипсиса!

Готтлиб подошёл к Маше, присел рядом с ней и отвёл её руки от лица. Ладони у него оказались большими и тёплыми, от них приятно пахло чем-то горьковатым.

— Вы не представляете, какой болью в моём сердце отзывалось каждое такое видение, — тихо произнёс Готтлиб, заглядывая в заплаканные глаза Маши. — Столько лет наблюдать, как хладнокровный убийца пытается разделаться с беспомощной красивой женщиной. Я готов был сразу броситься вам на помощь, но тем самым мог всё испортить. Простите меня, фрау Мари, и не плачьте. Каждая ваша слезинка — это нож в сердце рыцаря.

Мужчина прикоснулся губами к её рукам и, как показалось Маше, задержался с поцелуем несколько дольше, чем того требовал обычный жест вежливости.

— Ладно, Готтлиб, — вздохнула она, — я всё понимаю. Давайте не будем больше возвращаться к этому. Лучше объясните, почему вы всё время говорите про начало апокалипсиса?

— Потому что как только Дитмар Леман завладел заграждающей печатью трёх ключей, у человечества остались считанные дни. Так было сказано брату Иоганну.

— Но ведь Кирилла, то есть, Дитмара, больше нет! — воскликнула Маша. — И подвеска лежит у меня в сумочке. Значит, всё, апокалипсис отменён. Ваша миссия выполнена, можете возвращаться домой.

— Увы, но это не так. Иначе передо мной открылся бы выход, — Готтлиб покачал головой. — Механизм запущен, есть ещё двое, и они не остановятся.

Маша вспомнила незнакомый мужской голос в телефоне Кирилла и поёжилась.

— А что будет, если