За ткацкой фабрикой мистера Ингланда находился пруд с гладкой, словно зеркало, поверхностью. Теперь, в век паровых двигателей, пруд служил местом обитания уток и прочей пернатой дичи. Одним погожим днем я попросила на кухне немного черствого хлеба и вскоре, к вящей радости моих подопечных, вернулась в детскую с добычей, завернутой в тряпицу. Дети торопливо доели суп, а Декка даже оставила кусочек рулета на случай, если уткам понравится сливочное масло. Чем больше я узнавала Декку, тем больше прекрасных черт в ней находила. Девочку отличали глубокий ум и сметливость, нежность и скромность, а также страстная любовь к природе. Когда я меняла Чарли подгузники, Декка оказывалась рядом с безопасными булавками в руках, а вечером, с наступлением темноты, успевала зажечь в детской газовые рожки. Все, что Декка брала или использовала в игре, всегда потом ставила на место, в отличие от своего брата и сестры, которые оставляли после себя беспорядок. Декка прибирала и за ними. Каждый вечер я читала детям книгу «Удивительный волшебник из страны Оз». Декку сюжет захватывал особенно, и все же она не жаловалась, видя, что я ставлю книгу на полку. Девочка никогда не просила сверх того, что ей доставалось. Ее мать почти все время отсутствовала, но Декка не подавала виду.

Без четверти два мы вышли из дома. Я повезла Чарли в коляске (чем он был страшно недоволен) и застряла с ней в калитке. В это время из-за угла показался мистер Бут на велосипеде.

– Няня Мэй! – прислонив велосипед к дереву, он кинулся на помощь, и мы вдвоем перетащили коляску.

– Благодарю вас! – смущенно произнесла я.

– Куда путь держите?

– До сторожки и обратно, отправить письмо.

– Сначала мы покормим уточек! – заверещала Милли.

– Правда? – Мистер Бут отправился с нами по тропинке.

Декка осталась рядом со мной, а Саул и Милли пошли слева и справа от мистера Бута, стараясь приноровиться к шагу учителя, катившего велосипед. Занятия Саула завершались в час дня, следовательно, мистер Бут провел на кухне не менее сорока пяти минут. Каждый день после его ухода я замечала, что Блейз какое-то время вела себя более сносно, однако потом все вновь возвращалось на круги своя.

– Няня Мэй учила нас, как правильно писать слова по буквам, с помощью Аниных граммов, – сообщила Милли, смело взяв мистера Бута за руку.

– Да неужели? – изумился он. – А что такое «Анины граммы»?

– Она имеет в виду анаграммы, – пояснила Декка, когда мы поравнялись с ними.

– По-моему, прекрасная игра! – улыбнулся мистер Бут. – И какие слова ты можешь назвать по буквам?

– «Дерево», «деревянный» и «речка», – гордо объявила Милли. – А еще «кошка», «мышка» и «мяч».

– Ну, это легкие слова, – подал голос Саул. – Спорим, ты не знаешь, как пишется «индеец» или «пират»?

– Не у всех из вас есть учитель! – напомнила я.

– А у вас был учитель, няня Мэй? – поинтересовался Саул.

– Нет. Я ходила в школу.

– Можно я тоже буду ходить в школу? – запрыгала от восторга Милли. – Я хочу в школу!

Мы с мистером Бутом переглянулись.

– Не сегодня, – мягко ответила я.

– А когда?

– Мой отец работает в школе, – вступил мистер Бут. – Он учит мальчиков и девочек, а потом они идут на работу.

– На работу? А куда? – нахмурилась Милли.

– На фабрики и заводы. Как у твоего отца.

Дети не заметили, как напрягся голос мистера Бута.

– Вы работаете в школе? – уточнила Милли.

– Нет же, глупая! – засмеялся ее брат.

– Саул! – строго одернула его я.

– Я работаю частным образом, в домах, – пояснил Милли мистер Бут. – И в желании задавать вопросы нет ничего глупого, поэтому продолжай!

– На сегодня достаточно, – вмешалась я. – А теперь бегите к пруду.

Милли рванула за братом, Декка вслед за ними, и вся троица помчалась по мосту.

– Какая досада, что сестер не отдают в школу, – заметил мистер Бут, пока мы прогуливались. – Иные босоногие девчонки знают больше их.

Соглашаться означало бы предать своих подопечных, но, казалось, мистер Бут не ждал ответа.

Я стала учить девочек правильному написанию слов при помощи фишек из игры в слова, хотя это не входило в круг моих обязанностей. Пока Саул уходил на занятия, а Чарли спал, мы с девочками начинали урок, разложив на столе тетрадки, которые я привезла из Норланда. Я не просила держать наши уроки в секрете, но Декка родителям ничего не говорила, да и мистер Ингланд настолько увлекал детей игрой в гостиной, что даже Милли забывала хвастаться. Сим не одобрила бы такое положение дел. Принципы нашего обучения четко гласили: работа няни заключается в воспитании детей, а не в обучении их арифметике.

– Надеюсь, мы вас не задержали, – улыбнулась я мистеру Буту.

– Вовсе нет, – замотал головой он. – Сторожка мне как раз по пути, и я могу опустить ваше письмо. Избавлю вас от похода туда.

– О, это очень мило с вашей стороны.

Я вытащила из-под накидки письмо и вручила мистеру Буту. Он взглянул на адрес, и я поняла, что совершила ошибку.

– Пишете домой? – спросил он, засовывая письмо к себе в портфель. – Прошу прощения, не хотел подглядывать.

Сердце забилось быстрее, но я старалась весело улыбаться.

– Сестре, – ответила я.

– Старшей или младшей?

– Младшей, – спустя мгновение произнесла я.

– Что ж, пора пошевеливаться. Сегодня после обеда я преподаю в Лейс-холле. Тут недалеко, за холмом. Вы там уже были?

– Название знакомое. Мистер Ингланд ездил туда после мессы.

– Это дом его шурина. Точнее, усадьба. Владельца зовут Майкл Грейтрекс.

– Грейтрекс… – повторила я. – Так он родственник нашей хозяйки?

– Ее брат.

Я озадаченно нахмурилась.

– Мужчина, которого я видела в воскресенье, вряд ли приходился миссис Ингланд братом. Они и парой слов не перемолвились. – Мистер Бут молча уселся на велосипед. – У них две дочери и сын? – уточнила я.

– Энни, Энид и мастер Майкл, мой ученик, – наконец ответил он.

– Тогда я видела именно их. Но… как странно, – тряхнула головой я.

– «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».