– А как ты туда забрёл, ну к этому озеру? – спросила Эй-Нефер.

– Сначала какие-то сладкоголосые женщины с деревьев уговаривали меня не спешить, – стал вспоминать Шере. – Потом я набрёл на ручей, напился из него и пошёл по течению, которое и привело меня к этому озеру…

– Я обошла там всё, пока тебя искала… – задумчиво сказала Эй-Нефер. Никакого озера там нет. Да и ручья тоже, был, правда какой-то с грязной вонючей водой, но я побрезговала из него пить. А девушки в ветвях, Шере… это, наверное дочери Себека. Мне мама рассказывала, что дочери бога Великой реки живут в оазисе и сбивают с толку путников, спешащих по важным делам.

– Дочери бога Хапи? – заинтересовался Шере.

– Ну да. Себек каждый год выбирает себе новую жену среди утопленниц, а иногда и сам затягивает понравившихся ему девушек… Когда им приходит время рожать, он идёт искать богиню Таурт4, а если не находит, то уводит с собой опытных бабок из деревень и городишек, вроде нашего. Вечером они принимают роды, а Себек им за это отдаёт все драгоценности, которые они в оставшееся до утра время соберут со дна. Некоторые возвращались оттуда богатейками… – с увлечением рассказывала Эй-Нефер, а Шере внимательно слушал.

– Дочери Себека, пока маленькие, играют с утопленниками, мучают их, – продолжала Эй-Нефер. – А когда вырастают, то уходят из реки и селятся на деревьях в рощах, где отыскивают себе жертву среди путников, поют ей, рассказывают о счастливом житье-бытье, уводят в сторону, истязают, а потом убивают. Вот и тебя они заманили…

Шере насупился. Неужели он стал жертвой колдовского наваждения, и всё, что он видел – озеро с прохладной водой, прекрасный чистый ручей, зелёные леса и, главное, Ра, приветствующий его из своей солнечной ладьи, – всего лишь чары злых и опасных духов Великой реки?

– Не дуйся, Шере, – весело сказала Эй-Нефер. – Главное, что всё обошлось… хотя, конечно, тащить тебя из пустыни было ой, как нелегко, я и сама вся изодралась о камни.

Шере опустил глаза вниз и увидел, что ступни и голени Эй-Нефер покрыты ссадинами и нарывами и кровоточат.

– Это надо маслом смазать, – сказал он, вспомнив, как Кафи обрабатывала ему раны после порки.

– Да надо бы, – ответила Эй-Нефер. – Надо бы, да где его взять?

Она махнула рукой.

– Заживёт само.

Эй-Нефер была одновременно по-детски беззаботна и по-взрослому предусмотрительна. Это озадачивало Шере, лёгкий характер девочки не сочетался с её же серьёзным и ответственным отношением к жизни. Он не понимал, что сделавшись сиротой, лишённой ласки и заботы, ей против желания пришлось быстро взрослеть, но стремление играть и радоваться уходит только тогда, когда дети становятся взрослыми не только в душе, но и физически.

– Ну ты как? – спросила Эй-Нефер. – Идти уже можешь потихоньку?

Шере кивнул и попытался встать. Но едва он поднялся, как в глазах потемнело, и он пошатнулся. Немху быстро подхватила его подмышками и аккуратно усадила на траву возле ствола дерева.

– Нет, малёк, – озабоченно сказала она. – Придётся пару дней здесь пожить.

– А как они выглядят? – спросил Шере.

– Кто?

– Ну эти… дочки Себека.

– Я не знаю, – ответила немху. – Лучше у тебя спросить, как они выглядят, ведь это же ты их видел.

– Да они исчезали, как только я хотел на них взглянуть… вроде, красивые, – пробубнил Шере и решил ещё поспать.

Сноски:

1 – Кети (kti) – округлый.

2 – Нун (nwn) – первозданный океан, породивший богов Египта – Ра и творца мира Атума. Одновременно обозначает сотворившее себя божество.

3 – Сет – в мифологии Древнего Египта бог смерти, хаоса и песчаных пустынь.

4 – Таурт (tꜣ-wrt) – «Великая». Богиня, покровительница беременных и рожениц в Древнем Египте. Изображалась в виде самки гиппопотама с животом как у беременной женщины.

8. Мер-Нефер. 32 дня до разлива. Хабау атакует

– Эта женщина обещала мне за лечение её мужа отдать в наложницы свою дочь Кафи, – говорил Хабау, указывая на растерявшуюся Иринефер чиновнику, который в сопровождении двух воинов стоял, заложив руки за спину и строго глядя на неё. – Я целыми днями общался с богами и мёртвыми, с духами болезней и несчастий, я принёс лекарство для этого человека. И вот теперь, когда опасность миновала, и, благодаря моему мастерству, смерть отступила от её мужа, она отказывается выполнить обещанное.

– Я никогда не обещала этому харапу свою дочь… – вставила, наконец, Иринефер. – Я обещала платить ему и кормить его, и всё это делала.

– О почтенный сехем1, – перебил её Хабау. – Я предвидел, что эта женщина бесстыдно откажется от своих слов, поэтому привёл с собой свидетелей.

И он махнул двум мужчинам, которые стояли за оградой. Те вошли во двор и поклонились.

Сехем спросил, не поворачиваясь:

– Вы знаете эту женщину?

– Да, сехем, – подтвердили оба.

Иринефер возмутилась:

– Эти люди никогда не были в моём доме!

– Снова ложь, уважаемый сехем, – сказал Хабау. – Эти люди всегда ходят со мной, когда мне нужно засвидетельствовать договорённости.

Сехем сделал вид, что не слушает обоих, и снова обратился к свидетелям:

– Обещала ли эта женщина отдать почтенному харапу Хабау свою дочь в качестве платы за помощь, которую он окажет её мужу?

– Да, сехем, обещала, – закивали головами оба.

– Да это же ложь! – закричала Иринефер. – Не слушайте их, я никогда не обещала ничего подобного!

– Их трое, а ты одна, – сказал сехем и повернулся к воинам: – Забирайте девчонку. Ближайший джаджат2 будет только в следующем месяце. За это время девчонку спрячут, и концов не найдёшь. Пусть посидит в темнице.

Один из воинов двинулся по направлению к Кафи, которая, перепуганная, стояла в дальнем углу двора. А второй из-за спин харапа и сехема начал подавать Иринефер знаки. Та поняла его не сразу, а поняв, кивнула и обратилась к сехему:

– Не уходите так из моего дома. Все соседи знают, что из моего дома никто не уходит без угощения. Позвольте подать вам вина, чтобы утолить жажду…

Сехем брезгливо поморщился, но кивнул, словно делая одолжение. Иринефер кинулась в дом и быстро вернулась с кувшином вина в руках. Подавая чиновнику кувшин, она незаметно сунула ему в руку серебряный слиток в один дебен и пристально посмотрела в глаза. Тот, прежде, чем выпить из кувшина, внимательно изучил слиток и даже подбросил его в руке, закрыв от Хабау, который почуял неладное и попытался заглянуть ему через плечо, но был быстро оттеснён воином, подсказавшим Иринефер идею о взятке.

Тем временем первый воин уже связал Кафи за спиной руки и вёл её к выходу.

Сехем сделал вид, что задумался.

– Думаю, девчонка никуда не денется, – сказал он, повернувшись к первому воину. – Оставим её здесь под ответственность хозяйки.

– Как! – переполошился Хабау. – Она моя! Если её сейчас не увести, они спрячут её, и я останусь без моей платы!

Сехем грозно посмотрел на него, а затем на Иринефер:

– Если