Примерно с такими мыслями я ехал на работу.

Но реальность убила все планы.

Всегда и везде, даже если все работает как часы и не сбоит, есть место незапланированному авралу. И по закону подлости он случится, когда его совершенно не будешь ждать, срубив под корень все задумки и проекты.

Видимо судьба решила напомнить мне, что расслаблять булки рано, и подогнала внезапный аудит, о котором, как выяснилось, нас предупреждали, но по чьей-то халатности письмо просто кануло в небытие.

С десяти утра и до пяти вечера я буквально не присаживаюсь.

Моя голова работает на пределе возможностей, потому что приходится врать, изворачиваться и улыбаться в лица, которые хочется расквасить парой крепких ударов. Потому что, каким бы крутым и богатым ты ни был, бюрократическая машина всегда найдет для тебя подходящего размера и тяжести каток и размажет в идеальна тонкий блин.

Когда «кроты» сваливают, а я, можно сказать, отделываюсь легким испугам, наступает вторая часть Марлезонского балета - раздача плюшек. И я солирую в полный голос так, что дрожат стены и окна. После пятнадцатиминутной промывки мозгов можно смело сказать, что в ближайшее время у отдела кадров и директора по персоналу будет много работы.

Свежая кровь никогда не помешает.

- Денис Александрович? - Моя секретарша единственная, кто после разноса не боится заходить в клетку с тигром, хотя даже она не рискует зайти дальше порога. - Тут анкета из отдела кадров…

- Уже? Хорошо работают.

- Это по поводу новой стажерки. Ирина Викторовна сказала, что такие вещи нужнао согласовывать с вам…

Ирина Викторовна - моя главная кадрам. Увидела знакомые отчество и фамилию и решила перестраховаться, написать мне красным маркером на лбу, что в главный офис устроилась не абы кто, а дочка самого Ларина.

Черт, со всей этой херней я забыл предупредить об «особенной» новенькой.

- Стажерка еще у себя? - Я, наконец, сдираю с себя галстук и расстегиваю рубашку. Фривольно, на четыре пуговицы, - Пусть зайдет.

Даже плохой день может скрасить приятный вечер.

Я снимаю пиджак, прижимаюсь будрами к столу, пытаясь угадать, в чем Одуван пришла на работу в свой первый день. Надеюсь, как прилежная девочка, в узкой юбке и блузке с пуговицами, которые я к хреновой матери отдеру прежде, чем отодрать ее.

- Денис Александрович. - Вместо Одувана на пороге снова моя секретарша, Оляэ. - Софья Ивановна только что вышла. Кажется, за ней приехал ваш брат...

Которому я прямо сейчас оторву голову.

На хрен она ему, если Младший все равно не в состоянии понять элементарные предупреждения.

Наверное, у меня реально злой вид, потому что даже бесстрашная Оля, которая никогда не пасовала перед моим дрянным настроением, буквально прилипает к дверному проему, когда я выхожу из кабинета. В лифт, который ползет черепашьим шагом.

Коридор. Игнорирую кивок охранника.

Крыльцо.

В лицо врезается поток холодного мокрого воздуха, но и он не может меня остановить. Тем более, что жертва как раз перед носом.

Одуван правда пришла на работу в узкой черной юбке и таком же узком коротком пиджаке со странной оборкой по краю. И даже волосы собрала в высокий хвост, как прилежная ученица. А еще на ней туфли на тонком высоком каблуке, и это окончательно выносит мозг моему терпению и благоразумию. В этих туфлях она должна лежать в мой кровати, совершенно голая, забросив ноги мне на плечи, пока я буду трахать ее так сильно, что утром она не сможет ходить.

Но в этих туфлях она толчется на месте, потому что прямо у меня на глазах Младший обнимает ее за талию - сука, ниже талии! - и присасывается к губам Одувана, словно спрут.

Где-то в моей голове точно существует экстренный ручной тормоз, который срабатывает в тот момент, когда до сладкой парочки остается всего пара шагов. Мысленно я уже выкручиваю Сашке руки за то, что притрагивался к ней, а ее просто затаскиваю обратно в офис, и плевать мне, о чем будут судачить сотрудники. Но в последний момент что-то щелкает - и перед глазами красным плакатом разворачивается предупреждение. «Прямо сейчас ты в шаге от пропасти!» Ларин мне башку оторвет, если поползут слухи, что я неуважительно обращался с его сокровищем. В лучшем случае. А если просочится, что собирался трахнуть ее сам - мне лучше сразу сворачивать весь свей бизнес и валить из страны. Так далеко, как только получится.

Я останавливаюсь за спиной брата и из последних сил уговариваю себя держать руки в карманах, потому что понимать, что совершаешь ошибку и не совершить ее - это абсолютно разные вещи. Наркоманы знают, что убивают себя дерьмом, когда пускают его в вену, но предвкушение кайфа сильнее страха за свою жизнь. Потому что всем нам хочется верить, что самое хуево обязательно случится с кем-то другим.

Но эти двое меня просто не замечают. И от противных влажных звуков поцелуев меня натурально тошнит. Еще немного - и просто ввалю Младшему, и пусть потом в больнице рассказывает, за что получил леща. Если что - повод я всегда придумаю.

Уже придумал.

Приходится громко кашлянуть, чтобы прекратить эту херню.

Соня стоит ко мне лицом - и именно она первой замечает, кто вторгся в их романтическую идиллию. Сашка в образе, ему по херу, а Одуван распахивает глаза и обжигает меня возмущением. Можно подумать, блядь, что они решили пососаться не на улице у всех на виду, а в закрытой квартирке без окон и дверей, куда я нагло и без спроса ввалился.

Девчонка пытается оттолкнуть Сашку, но он тянет ее на себя - грубо и сильно. Это хорошо видно по тому, как он оттягивает назад локти. Соня дергается, жмурится.

- Малышка, а в чем дело? - наконец отстраняется Младший. - Строгого папы здесь нет, а я ничего такого не делаю - просто целуюсь со своей классной девочкой.

- Я бы не назвал это поцелуями. - Мрачно отвечаю на его вопрос, и Сашка быстро разворачивается, рефлекторно сжимая руки в кулаки. Моя школа. Я учил быть всегда готовым к удару, даже если секунду назад ты трахал хорошенькую резвую сучку - всегда нужно помнить о том, что враг может оказаться рядом именно в этот момент. - это было чертовски похоже на изнасилование ртом.

Секунду Младший таращится на меня ничего не понимающими глазами, а потом усмехается, видимо решив, что угроза миновала. Расслабляется и притягивает Соню к себе под подмышку, словно она ему ручная собачонка, и у них уже договоренность - он может делать все, что вздумается. Потому что имеет право на все.

Я бы мог с легкостью устроить ему черепно-мозговую прямо сейчас, всего парой ударов. И какое-то время меня вообще бы не мучила совесть, потому что тогда Одуван была бы одна в чистом поле, и никакой мужик бы не посягал на ее симпатичную нагло вздернутую задницу.

- У нас все по взаимному, Дэн, - лыбится Младший. - Не кипятись.

Судя по красному, как мак, лицу Одувана, она не очень рада, что в их «взаимное согласие» вторглась моя рожа. Я машинально провожу ладонью по подбородку потому что она смотрит как раз туда, и вспоминаю, что утром решил забить болт и не бриться. Интересно, о чем ты думаешь, Папина дочка? Может быть, целуясь с Сашкой, ты бы хотела, чтобы твою невинную кожу царапали чьи-то острые колючки, а не гладил идеально выбритый подбородок?