счет. К счастью, у меня есть время.

Скарлетт Маркс никуда не собиралась уходить.

Глава 5

Скарлетт

Тридцать дней. Прошло ровно тридцать дней с тех пор, как Люк вернулся домой и сказал мне, что ФБР находится в Клифтон Фордж. Тридцать дней прошло с тех пор, как он задал мне свои вопросы, на которые я отвечала «да» или «нет» о Джеремае и Воинах.

Тридцать дней — я считала — и с тех пор ничего. Никакого намека на то, что что-то происходило за этими стенами. Никаких расспросов о моем прошлом. Люк вел себя так, словно я была его постоянной гостьей. Или даже соседкой.

Каждое утро он уходил на работу, вставая раньше меня. Он оставлял включенным кофейник, в котором оставалось столько, что мне хватало на три чашки. Затем он приходил домой каждый вечер и съедал все, что я приготовила за день. Поскольку больше делать было нечего, приготовление пищи стало обычным времяпрепровождением.

Пару раз в неделю я оставляла на острове стикер с нужными мне вещами из продуктового магазина, и Люк послушно покупал их.

Ели мы не вместе. Я заботилась о том, чтобы закончить свой ужин до того, как он вернется домой, чтобы меня больше не заставляли идти в столовую. Туда я тоже не заходила за последние тридцать дней.

После того, как он поест, иногда мы вместе смотрели фильм. В другое время я исчезала в своей комнате, пока он поднимался наверх. Но неловкость между нами исчезала. Находиться рядом с ним было… комфортно. Легко. Или, по крайней мере, так должно было быть.

Шли дни, а он по-прежнему не проявлял абсолютно никакого интереса к тому, что произошло до того, как я поселилась под его крышей, и беспокойство брало свое.

Меня до смерти тошнило от приятных улыбок. Его стандартное «Как прошел твой день?» сопровождалось постоянным сообщением о погоде. Чертова погода.

Что происходит? ФБР все еще вынюхивает? Кто-нибудь видел Воинов или что-то слышал от них? Единственная причина почему он молчал, которую я смогла придумать заключалась в том, что он уже знал. Но это было невозможно. Он никак не мог знать о том, что произошло в Эштоне.

Он никак не мог знать о том, что было у меня в телефоне.

Так почему же он был таким тихим? Его молчание заставляло меня делать странные вещи. Это подтолкнуло меня к краю, и когда он вернется домой и увидит, что я сделала с его домом, что ж, ему останется винить только себя.

— Черт, — пробормотала я в потолок, плюхаясь на покрытый ковром пол. На висках выступили капельки пота, а сердце бешено колотилось в груди.

Боже, я не в форме. Мои мышцы ослабли после месяца безделья и ничегонеделания, кроме как просмотра Нетфликса, перекусов и чтения пары книг Люка — или попыток чтения. В библиотеке этого человека были только книги о мертвых президентах и мировых войнах.

Нет, спасибо.

Прошедший месяц практически без физической активности сделал мое тело вялым. Мое пребывание в клубе Воинов тоже не включало в себя регулярные физические упражнения. Я провела месяцы в комнате Джеремаи, избегая его братьев. Или правильнее будет сказать придурков.

Если сложить время, проведенное мной здесь, и время, проведенное там, я провела в Монтане десять месяцев. Почти год, я проводила больше времени в постели, чем на улице. Почти год ужаса и неуверенности.

Почти год потрачен впустую.

Больше не надо. В ту минуту, когда я выберусь отсюда, я собираюсь это изменить. Я найду работу. Дом. Я начну новую жизнь.

Только я понятия не имела, когда выберусь отсюда.

Люк, возможно, и не посвятил меня в то, что происходит с Воинами или ФБР, но я должна была верить, что, если бы не риск, он был бы первым, кто выгнал бы меня из своего дома.

Тем временем я застряла в доме Люка, отчаянно желая отвлечься и ища способы привести себя в форму.

Отсюда моя дневная перестановка мебели.

В спальне Люка.

После месяца блужданий по дому и покачивания головой над планировкой каждой комнаты, мне, наконец, надоело. Серьезно, он что, просто оставил мебель там, где ее бросила бригада доставки? Не было никакой структуры. Никакого рисунка. Никакого потока.

Что ж, я это исправила.

И хорошенько попотела в процессе. Если Люку не понравится, очень жаль. Это его вина, что у него нет домашнего спортзала.

Конечно, он тренировался, но где? Его тело было безумным, подтянутым и плотным во всех нужных местах. Его бицепсы выпирали из рукавов темно-синей форменной рубашки, которую он надевал каждый будний день. Джинсы облегали мускулистые, дразнящие ноги. А его задница…

Я с трудом сглотнула, зажмурив глаза, когда волна жара прокатилась по моему телу.

Может быть, это дело рук скуки, но, черт возьми, за последний месяц я почти запомнила черты Люка, и ни одной из них не было упущено.

Его телосложение не имело себе равных и было таким чертовски сексуальным. Его голубые глаза притягивали меня и околдовывали. И время от времени он улыбался, в основном, когда мы смотрели комедию по телевизору.

Каждый раз, когда улыбка появлялась на его лице у меня по спине пробегали мурашки. В ней не было дьявольщины или кокетства. Нет, улыбка Люка была просто чистой, незамутненной уверенностью.

Когда что-то было смешным, он улыбался. Когда он был счастлив, он улыбался. Люк был не из тех, кому нужно было притворяться, и уж точно не в своей радости. Он точно знал, кто он такой, и, черт возьми, это заводило больше всего.

Ты не имеешь права заводиться, Скарлетт.

Нет, не имею. Потому что всякий раз, когда Люк решал задать мне несколько вопросов, увиливать от них было не так-то просто.

Помимо его неспособности организовать комнату, с ним должно было быть что-то не так. Если бы я только могла разобраться в этом.

Я вытерла лоб и села, осматривая комнату.

Предметы оказались намного тяжелее, чем я себе представляла. Люк вложил деньги в качественную мебель. Но мне все равно удалось с ними справиться. Конечно, я могла бы просто посмотреть видео по пилатесу, но я их ненавидела — было что-то в женщине, приказывающей тебе приседать, отжиматься, кружиться снова и снова, что вызывало у меня желание рвать на себе волосы.

Завтра я планировала заняться гостиной. Затем его офисом.

Первую неделю, что я жила у Люка, я жила на первом этаже, держась поближе к своей комнате. Но потом любопытство взяло верх,