Я словно обнимаю старого друга или родственника.

— Тебе хорошего вечера. — Замерев, он втягивает запах моих волос и нехотя отстраняется. Внутри вспыхивает торжество: последние несколько секунд Север точно видел. — Я позвоню еще? Можно?

Я киваю, ловя себя на том, что если Родион и не позвонит, то в моем мире ничего не изменится. Гораздо сильнее в данный момент меня заботит реакция Севера.

Помахав Родиону на прощанье, захожу в подъезд. Надеюсь, ему хватит ума не вступать с Севером в перепалку, ибо победа будет не за ним.

К лифту я иду особенно медленно, заготавливая ответную колкость в расчете, что Север меня догонит. Когда этого не происходит, растерянно застываю перед раскрывшимися дверями кабины и прислушиваюсь — не началась ли драка? Раздавшийся в этот звонок отвлекает. На экране — номер папы.

— Линда, завтра в обед будь на связи, — чеканит он без прелюдии. — Юрист мой к тебе подъедет. Кое-что передаст.

25

Просыпаюсь я лишь ближе к полудню. Новость о возможном освобождении папы, неожиданное предложение по работе и появление Родиона вернули мне опору, и натянутая нервная система, получившая передышку, стала требовать восстановления.

Весна упорно набирает обороты: день становится все длиннее, солнце продолжительнее и ярче, а потому затворничать хочется все меньше. Отказавшись от завтрака в пользу похода за круассаном и кофе, я натягиваю спортивный костюм и выхожу из дома. В наушниках играет любимая песня, настроение беспричинно радостное — такое, что хочется улыбаться каждому и пританцовывать, чего я конечно не делаю. Над подобной степенью раскованности мне еще требуется поработать.

Бип!

От раздавшегося автомобильного гудка я подпрыгиваю. И музыка в наушниках не спасает. Обернувшись, утыкаюсь взглядом в здоровенный капот и, задрав голову, через лобовое стекло вижу Севера.

— Напугал, — пытаюсь возмутиться я, отчаянно жестикулируя. — Что за детский сад?

Поравнявшись со мной, автомобиль замедляет ход.

— У меня тот же вопрос. — Голос Севера полон иронии. — Что за детский сад ты вчера устроила? Специально ждала, когда я выйду, чтобы накинуться на своего экс-сожителя?

Мои щеки заливает густой румянец. Я и без того вчера весь вечер думала о том, что, накинувшись на Родиона с поцелуем, поступила глупо и по-детски. Понятия не имею, что на меня нашло. Север мне абсолютно неинтересен и недостоин того, чтобы тратить на него хоть малейшие усилия.

— Много чести, — фыркаю я, ускоряя шаг.

— Завтракала?

— Нет, — буркаю я, не подумав.

— Поехали. Кофе хочу. Дома машина сломалась.

— Соседку пригласи.

Север громко смеется.

— Так это за соседку месть была? Ревнуешь, что ли, малая?

— Я собиралась тебя прирезать, — огрызаюсь я. — Ты всерьез полагаешь, что я могу тебя ревновать?

— От ненависти до любви… — Он подмигивает.

Я стискиваю зубы. Когда Север прибывает в таком игривом настроении, противостоять ему сложно. То и дело тянет улыбнуться.

— Я выставила тебя из квартиры, будучи пьяной в стельку. У крокодила больше шансов мне понравится.

— Твой крокодильчик, кстати, вчера не поздоровавшись, мимо пробежал, — замечает он с усмешкой. — Никакого уважения к старшим. Так что, составишь мне компанию? Покажу, где делают лучший кофе.

— Только потому что я голодная, — предупреждаю я и, проклиная себя за слабохарактерность, забираюсь к нему в машину. До ближайшей кофейни со сносными ценами еще примерно полкилометра, а в желудке уже урчит.

— Мне не важно, какие отговорки ты для себя придумываешь. — Север протягивает упаковку жевательной резинки. — Будешь? Предлагаю из вежливости.

— Нет, спасибо, — бормочу я, отвлекаясь на звук входящего сообщения.

Пришло СМС от папиного адвоката.

«Линда, вы где сейчас находитесь?»

— Как называется кофейня? — Я вопросительно смотрю на Севера.

— Кофеин. Будем там минуты через три.

«Кофеин, — печатаю я. — Вы скоро подъедете?

«Минут через двадцать. Вы одна?»

«Одна».

Прикусив губу, я смотрю в окно. Надеюсь, я не зря соврала. Признаться, что поехала пить кофе с Севером не хватило духа.

— Надеюсь, это не твой мямля бывший собирается к нам присоединиться? — Север шутливо морщится. — Хотя вряд ли. Кишка тонка.

— Отставь Родиона в покое.

— Мне до него по-прежнему нет никакого дела. Как и тебе, кстати. Вдруг я бы решил ему морду набить, чтобы больше не совался.

Я раздраженно кривлюсь.

— Тебе-то это зачем?

— Из принципа.

Мне хочется спросить, что это за принцип такой, но вместо этого я углубляюсь в телефон. Слишком много общения с тем, кто не должен был приближаться ко мне и на пушечный выстрел.

Кофейня оказывается двухэтажным лофтом, забитым людьми, по виду напоминающих айтишников — половина из них сидят с ноутбуками.

Спустя пару минут после заказа нам приносят две большие кружки ароматного капучино и два пышных круассан с сыром. После такого сохранять кислую мину не получается, и я даже позволяю себе пошутить на тему того, что Север превращается в хипстера. Он говорит, что понятия не имеет, кто это такие и мне приходится провести ему небольшую лекцию по современным субкультурам.

Кофе, к слову, оказывается отменным, и стоит вдвое дешевле, чем в любом модном заведении из моей прошлой жизни. Парадокс.

— Другое дело. — Север окидывает меня задумчивым взглядом. — Улыбка тебе идет.

Ответить мне не удается, так как приходит очередное лаконичное СМС от Дениса.

«У входа».

— Я скоро вернусь. — Резко вскочив, я нащупываю висящую на стуле сумку и быстро семеню к выходу.

В дверях наклоняюсь, чтобы завязать шнурки на кедах и слышу над собой голос Севера:

— Выйду с тобой, перекурю.

Ругаюсь себе под нос. И что теперь делать? Запретить ему курить я не могу. Идиотка. Не нужно было врать о том, что нахожусь одна. Можно было перенести встречу… Или попросить Севера меня высадить.

Ладно. Буду надеяться, что Денис просто передаст какие-то бумаги от папы и сразу же уедет.

Расправив плечи, я выхожу из дверей первой. Север выходит следом. Прямо у входа стоит грязно-серый крузер. Я знаю марку, потому что когда-то давно у папы был такой же.

Машина наглухо тонирована, поэтому я наобум дергаю ручку с пассажирской стороны.

— Денис…

Слова испаряются, когда вместо невыразительного лица папиного юриста я встречаю знакомый пытливый взгляд.

— Ну здравствуй, моя хорошая. — Папа, прищурившись, смотрит поверх моего плеча. — Вижу, опять меня не слушаешь. Просил же, чтобы была одна.

26

Если бы в эту секунду на моих глазах упал метеорит — такого эффекта бы не было. Папа здесь. И не в тюремной робе, а в привычной одежде — брюках и серой тенниске. Его поседевшие волосы, как и раньше, зачесаны назад. Я растерянно моргаю, не зная, заплакать или засмеяться.