Она охоту ненавидела. Всей своей душой презирала, несмотря на то, что муж её охотником одно время был. И ей приходилось запекать ему и его друзьям добытых уток, гусей и зайцев, но сама она не могла и малюсенький кусочек мяса в рот положить. Однако считала, что раз добыл, надо готовить, потому что пропасть зверю нельзя. Иначе всё это зря. Одно время охота была смыслом жизни мужа, а потом отпустило и от увлечения остались только ружьё в сейфе, от которого был утерян ключ, и злющий охотничий пёс.

Лес был тихим и мёртвым. В нём не было живности. Она ушла, остались только те звери, которые могли выжить в холода. Но Хэла знала, что даже при наличии в этом мире живности, которая уходила в спячку на холодное время тира, из-за того, что холод этот длился уже невыносимо долго, таких зверей находили в лесу мёртвыми или голодными и ошалелыми, из-за чего некоторых приходилось убивать.

Хотя смотрители лесов в Изарии часто спасали таких животных, делали для охраны зверя, что могли — тут были, например, организованы кормушки, которые никогда не пустовали.

После непродолжительного пути в глубь леса в сторону от ин-хана, потому что звери обходили магическое место стороной и охотится рядом было бессмысленно, великий эла и его сопровождающие, два мужика, видимо советники и стража человек десять, остановились на поляне, откуда открывался очень красивый вид на реку и на лес в низине. Ещё отсюда можно было разглядеть основную группу охотников.

Но Хэла видела их всё время — она видела огни Рэтара, Роара, Элгора, Брока, Миргана, Гира и даже Шерга. Видела, как рыщут в поисках зверя её хараги.

— Я слышал, что чёрную ведьму достопочтенному ферану Изарии призвали какую-то совершенно необыкновенную, — заявил внезапно великий эла, поворачиваясь в сторону Хэлы и Милены. — Я думал они говорят про молодость и красоту, но вижу, что дело вероятно совсем в другом.

Чёрная ведьма молчала, хотя много чего хотелось сказать, но, проведя полжизни в желчи, реагировать на подобное перестала. Да и отвечать было нельзя, поэтому она смиренно смотрела на свои руки и молчала.

— А вот белая ведьма у Горанов действительно очаровательная, — отозвался плотный дядька, с мерзким слащавым выражением лизоблюда на роже.

— Дело не в очаровательности, — ответил ему эла. — Хотя ты прав, уважаемый Кейос, белая — очаровательная маленькая птичка.

Мужчины многозначительно переглянулись, а Хэле захотелось врезать и одному и другому по холёным мордам.

— Но мне интересно — если чёрная такая необыкновенная, то значит в чём-то другом, — продолжил эла и, подъехав совсем близко, заглянул Хэле в лицо. — Посмотри-ка на меня, ведьма.

Хэле пришлось исполнить приказ. Она подняла лицо, но взгляд был направлен в землю — серым смотреть в глаза великого эла было тоже категорически запрещено.

— Выглядит хворой, — отозвался другой мужик, такой светлый до невозможности, словно альбинос, крепкий, с выправкой воина.

— Она наверное привыкла в покоях ферана спать, — хохотнул тот, которого эла назвал Кейосом. — А сейчас вот страдает.

— Рэтар видно неплохо её обработал, раз сон потеряла, пока без него ночует, — пошутил вояка.

Эла хмыкнул и снисходительно улыбнулся.

— Что ты делаешь в покоях достопочтенного ферана, ведьма? — спросил он и у Хэлы была сотня едких ответов на каждую их сальную шуточку, но она держалась.

Она снова склонила голову.

— Ну, одно приятно, что обучение ферана, пошло ей на пользу, — отозвался вояка.

— Можешь ответить, — сказал ей эла, не обращая внимая на шуточку своего альбиноса-советника.

— Я заговариваю ферану головную боль, — ответила Хэла, как можно спокойнее.

— Неужели? Не знал, что чёрные ведьмы на это способны, — правитель кивнул в сторону Милены, — думал это работа белых ведьм.

— Может этим я и необычная? — тихо ответила женщина, пытаясь не взорваться. — Потому что могу помочь своему хозяину не только убивая.

Великий эла снова хмыкнул.

Тот мерзкий мужик пошутил на тему помощи ферану, вояка поддержал. Великий спешился, что-то ещё спросил, потом сам же и ответил. Хэлу откровенно мутило от происходящего.

— Надо вам, великий, тоже себе такую призвать, — сказал внезапно плотный.

— Зачем? Я могу и эту себе взять, — он сказал, они согласно закивали. — Интересно отдаст тебя достопочтенный Рэтар Горан, а чёрная?

И тут он гоготнул, громко, мерзко. Где-то совершенно в непонятном месте затрубил охотничий рог, а Хэла заметила в кустах под деревом взметнувшееся пламя души. Оттуда, из под вороха перегнивших листьев, припорошенных покрытым коркой снегом, вдруг встало что-то чёрное, огромное, страшное. Оно рыкнуло, фыркнуло, подаваясь на смех, идя на него, постепенно ускоряясь.

Эла обернулся, уставился на несущегося зверя. Никто из его окружения не пошевелился. Милена взвизгнула, её тоора дернулась под ней и девчушка сползла наземь. Всё это словно происходило медленно, как в замедленной съемке. Всего десяток шагов и зверь сметёт застывшего в ужасе вздорного правителя.

Хэла поддела своего тора и, выхватив прикреплённый к крупу тооры эла кинжал, метнула его в сторону нападающего зверя.

Этому учил папа. Она с пяти лет училась метать ножи. У него было хобби и наверное он был бы счастлив разделить его с сыном, но сын, который был у папы от первого брака, был далеко, а рядом была только бойкая дочка от второго. Мама была против, потому что "не девичье это дело — ножи метать". Но Хэле нравилось. У папы даже набор специальный был.

Правда Хэла последний раз делала это, когда папа был жив, а после его смерти… она хотела научить старшего сына, но ему было не интересно, а средний не мог. Младшему она даже не предлагала. И потому сейчас был первый раз за двадцать лет.

Но руки помнили, движения, отточенные в течении тринадцати с лишнем лет, всё ещё были точны и реакция была хорошей. Или это ведьмовское естество в ней отозвалось…

Зверь взметнулся, потом рыкнул, по инерции сделал ещё несколько шагов и осел на мёрзлую землю.

Хэлу затрясло, она слезла с тооры, мельком глянула на окружающих мужчин… они не собирались помогать правителю — кажется она только что спасла того, кто должен был умереть.

Ей стало не по себе. Мысли метнулись к Рэтару. Только бы не навредить, только бы не сделать хуже.

Великий эла развернулся в её сторону.

— Ты спасла меня, ведьма? — выдавил он из себя совершенно потерявшим силу голосом.

— Хэла, — к ней подползла Милена, обняла её, и из-за переживаний, и из-за страха. Вцепилась, потому что они тут были одни, а вокруг были враги.

Чёрная ведьма в бессилии опустилась на колени.