Я также побывал у нее в комнате.

Идеально чисто и убрано. Мне нравилось это качество – чистоплотность не была свойственна моим друзьям, из-за чего в нашей общей резиденции творил хаос, который прислуга едва успевала устранять.

Но Катерина… Она была слишком чистой девочкой. И слишком идеальной для того, чтобы ее трахать.

Она не любит излишнюю растительность на теле, поэтому в ее ванной лежит достаточное количество депилирующего крема. Когда Кэт занималась плаванием, я с наслаждением наблюдал, как по ее бледной коже стекают капли воды. Уверен, что между ног Кэт тоже идеально гладкая.

И еще один будоражащий факт: мой котенок принимает противозачаточные таблетки. Кажется, для того, чтобы поддерживать гормоны в норме. Если бы я не заглянул в ее медицинскую карту, то подумал бы, что Кэт не так невинна, как о ней думают окружающие. И как ни странно, такой исход событий вызвал бы во мне раздражение.

Раздражение. Я испытывал это чувство так редко, что не сразу осознал насколько я свыкся с мыслью о том, что именно я лишу Катерину девственности.

О том, как ее прекрасная багровая кровь будет размазана по моему члену, когда котенок будет кричать от оргазма, порожденного моими грубыми пальцами.

Наблюдая за хмурой девушкой, я подмечаю, что на ее сумбурной картине не хватает этого оттенка – красного, и добавляю его на холст, когда Катерина выходит на пробежку. Отпереть дверь в ее комнату было легче, чем взломать ее телефон.

Ее безумная склонность к учебе и изобразительному искусству вызывает во мне странное любопытство. Например, сможет ли она рисовать или читать учебник, когда я буду вылизывать ее дочиста.

Следуя за девушкой по пятам, я вспоминаю ее фотопленку.

Скриншоты из электронных книг, фото еды, семьи и друзей, ее красивого лица почти нет. Но я обязательно ее сфотографирую – позже, когда придет время.

Теперь я знаю о Катерине Рид все. Не считая ее маленького секрета.

Катерина без ума от русских писателей, сладкого кофе и вишневого геля для душа. В личных сообщениях – ничего необычного. Кэт несколько раз ходила на свидания, каждое из которых было неудачным. Интересно, ее сладкие губы тоже девственны? Если нет, то я неожиданно хочу найти каждого ублюдка, с которым она встречалась, и увидеть боль, застывшую в их глазах.

Блядь. Я захожу слишком далеко.

Но я предупреждал вас – я ненормальный. И мне впервые за долгое время открыты другие краски – краски, которые разбавлены холодным оттенком металла, окрашивающего ее глаза.

Я планировал закончить вечер как обычно – немного понаблюдать за Кэт и вернуться домой, чтобы потом дописать алгоритм.

Однако котенку захотелось выйти на пробежку. Ночью. Одной. Когда ее пожирает взглядом мужская половина школы, которая так и не осмелилась подойти к ней.

Лишь один ее заносчивый взгляд способен уничтожить мужское самолюбие на корню. Такие, как Катерина, являются сложной целью. Но я собираюсь посадить моего котенка на колени и увидеть, как ярость на ее лице сменяется беспрекословной покорностью.

Катерина, тебе не следует бегать ночью.

Рано или поздно я поймаю тебя.

***

Вместо того, чтобы заняться делами, я сажусь на мотоцикл и по ощущениям объезжаю всю Южную Шотландию, пытаясь сбросить пар и устранить легкое раздражение.

Никто и никогда не мог заставить меня что-то сделать. В конце концов, это всегда чревато неутешительными последствиями. Однако во всем гребаном мире нашлась одна единственная вещь, которую я был вынужден терпеть, – и это редкие разговоры с Уильямом Сноу.

Скорость зашкаливает. Дороги мокрые от недавнего дождя. Но никакой адреналин не приносит мне удовлетворение.

Вернувшись в Кингстон, я переодеваюсь в спортивную форму, а затем направляюсь к футбольному полю, чтобы поучаствовать в игре. Я делал это нечасто, но сейчас мне как никогда необходимо изнурить мое тело.

Мне пришлось отложить мысль о “Дьяволе” – учитывая текущие обстоятельства и высокую вероятность того, что мой противник может умереть, если я неправильно рассчитаю удар. Или если я захочу не рассчитать удар.

Воздух заряжен и мрачен, как серые облака, а матч превращается в сцену из апокалипсиса – за вычетом того, что все остались живы и лишь слегка покалечены. Трибуны кричат наши с Аароном номера, подбадривая и выкрикивая комплименты. Одна из девушек даже кидает в меня свой лифчик. Иногда популярность являлась обременительной вещью, но всеобщая любовь полезна.

Иногда я ношу маски. Мне приходится носить маски. Потому что если бы люди действительно знали, что творится у меня в голове, то держались бы он меня подальше. А это не соответствует моим планам.

Я направляюсь к скамейке с Аароном и хватаю бутылку воды, заглушая в себе порыв к убийству. Я бы никогда не перешел эту грань.

Наверное.

– Блядь, – Кинг морщится, когда заглядывает в свой телефон. – Наши лонги по “Como Motors” слетели.

– Убытки? – ровно спрашиваю я, параллельно проверяя, где прячется мой маленький котенок, которого скоро будут ждать неприятности. Точка геолокации указывает на обеденный зал. Хм-м, какое совпадение – я как раз голоден.

Чертовски голоден, котенок.

– Дерьмо…Десятка, – выдыхает он, а затем замирает, когда его взгляд встречается с моим. – Кас, это не твоя вина.

– Я знаю.

Кинг предпочитает заткнуться, потому как знает меня слишком хорошо. Внешне я могу казаться спокойным. Впрочем, внутри тоже, но когда что-то идет не так, во мне просыпается склонность к садизму.

Принимая душ, я хладнокровно рассчитываю следующие шаги. “Como Motors” – лишь неприятное стечение обстоятельств, не больше. В раздевалке со мной никто не заговаривает, держась подальше из-за жестокой футбольной игры.

Допустим, некоторые игроки пострадали совсем не слегка.

– Куда мы потом? – спрашивает Аарон, натягивая на себя толстовку Кингстона. – В Дьявол?

– Нет, у меня есть планы, – отвечаю я безразлично. – Где Чон и Эрик?

На улице вновь моросит дождь, охлаждая мое разгоряченное тело, и я неожиданно раздумываю над тем, почему Катерина так любит пасмурную погоду. Сколько бы я не наблюдал за ней, она никогда не брала с собой зонт и часто подставляла лицо под капли дождя, наслаждаясь игрой природы. Дерьмо, котенок. Я хочу съесть тебя. И сегодня я обязательно оближу твою мягкую кожу.

Маленький уничтожитель моей перманентной скуки сидит в обеденном зале, ужиная вместе со своими подругами. Сегодня она не встречается со мной взглядом, и этот прискорбный факт я исправлю в ближайшее время.

Иногда я ловлю себя на мысли, что мне не хватает ее глаз, которые, как и ртуть, оказывают на меня токсическое действие. Кто-то бы назвал их серыми, но это слишком примитивное описание