Шрифт:
Закладка:
– Сам виноват. Извинений от меня не жди, – продолжал говорить он, но уже, кажется, веселясь. – Думаю, найдешь чем заняться.
Убирая телефон, Артём издает короткий смешок.
– Рядом с твоей стройкой нет поблизости никакого магазина? Я бы чего-нибудь съела.
– Голодная? Опять? Я до сих пор не могу отойти от твоих котлет.
Чего?
Да он одну только съел. И то с огромным трудом. Видела, как давился и водой запивал.
– Ты просто новичок в этом деле, а я уже на опыте. И тем более уже столько времени прошло. Утром, как сам помнишь, я только выпила кофе.
– Заедем в кафе, – говорит Артём, смотря на меня. – Где-то здесь видел вывеску.
Интересно, это можно расценивать как свидание?
– Правда заедем? Вдвоем?
– Нет, конечно. Твоих тараканов с собой позовем. Ты же без них не можешь.
Ой, да у нас тут Петросян родился.
Как смешно.
Мне бы обидеться и надуться, но разве можно сейчас? Мы же на свидание идем, надо улыбаться.
Такое событие в жизни случилось.
– Тараканы согласны. Вези нас, Козловский. Обещаю быть паинькой.
– Что-то с трудом верится.
– Хочешь, поспорим? На желание. М? Или боишься?
– Тебя или твоего желания?
Ох, самой бы знать. А вслух говорю:
– Моей фантазии, Артёмка. Только моей фантазии. Так что?
– Давай, – остановив машину, наклоняет голову. – Хоть комнату себе верну.
Наивный.
Не понимает, на что подписался.
Я ж как тот еврей из анекдота про Золотую Рыбку. Загадаю, чтобы Артём выполнил миллион моих желаний.
– Ты куда вчера свалил? – Ярослав передает мне папку с документами и, вместо того чтобы скрыться за дверью, падает в кресло, закидывая ноги на стол. – Я, как Ромео, под твоими окнами дежурил минут двадцать, пытаясь дозвониться. Кто так с друзьями поступает?
– Тот, кто сразу сказал, что ему сейчас не до гостей. – Надо не забыть таблички на дверь повесить: «Посторонним вход воспрещен». «Осторожно, сумасшедшая змея». – У тебя проблемы со слухом? Сходи и проверься.
Хотя вряд ли предостережение отпугнет Власова, который нацелился встретиться с Комиссаровой.
– Я не твоя секретарша, чтобы каждое царское слово в себя впитывать. Где был?
На пламенном костре жарился.
Было весело.
Можно как-нибудь повторить.
– Не твоего ума дело. Яр, свали. Сейчас не до тебя.
– А до кого? – продолжает испытывать мое терпение друг. – Ты же помнишь, что я жилетка, в которую можно всегда поплакаться? Не стесняйся. Излей душу.
– Яр!
– Можешь и ядом побрызгать, у меня все равно на него иммунитет.
Силой мысли заставляю его заткнуться, а сам пытаюсь пробить в интернете школу, в которую ходит Комиссарова. Хотя эту конуру сложно назвать школой. Тем более школой актерского мастерства.
– Как там Владка поживает?
Власов выжидающе смотрит в мою сторону и скалится.
Отлично она поживает. Вчера, например, спор мне проиграла и из паиньки, как она себя называла, превратилась в кобру. Но, надо отдать ей должное, минут пять она держалась. Потом, наверное, с тараканами своими переругалась и понеслось.
– На диету села, – бурчу себе под нос, вспоминая, как она психовала, когда я сказал, что желание не сразу загадывать буду. Ныла, бухтела, а потом сама стала накидывать варианты, среди которых и было желание до конца месяца есть один сельдерей, кефиром его запивая.
Еще никогда мне не было так весело. Вру, утром было веселее. Комиссарова, оказывается, не любит в должниках ходить, поэтому она вскочила с петухами в надежде поскорее приговор свой услышать. Меня просто радовала мысль, что она бесится. Есть в этом что-то злорадно-кайфовое.
– На диету? Малышка растолстела?
Хочу сказать да, но в памяти тут же всплывает момент, в котором Влада стоит напротив меня в мокром купальнике, а по ее коже стекают капли воды. Ее вид бесил, но оторвать взгляд было невозможно.
– Без понятия. Я ее не рассматривал.
Если из-за вранья и правда язык отсыхает, то я вскоре я стану немым. Комиссарова любого до греха доведет.
Есть у нее такой талант.
И еще умение проникать в голову, поражая каждую клетку мозга. Как бы ни старался, все мысли к ней возвращаются.
– Я рассмотрю! – подскакивает Яр. – Не будь засранцем, позови в гости.
Не хочется таким быть, но, видимо, придется.
Комиссарова под моей ответственностью. Зная Власова, это может закончиться…
Ничем.
Потому что пускать все на самотек я не собираюсь.
Когда она съедет, они могут хоть хомячка завести, сейчас же дурью маяться запрещено.
Гость, блин, чертов.
– Если ты собрался…
Стук в дверь прерывает мою фразу, и приходится переключиться на вошедшую ассистентку.
– Артём Юрьевич, к вам девушка пришла. Говорит, что по личному вопросу.
Юля мнется на месте, а мое подсознание уже подсказывает, кто стоит за дверью.
– Передай, пусть ждет.
Не думал, что Комиссарова и сюда заявится. То, что именно она пришла, сомнений не было. Уверен, по дороге сюда она уже обглодала свои локти.
Как интересно.
– Она говорит…
– Она подождет.
У нее выбора нет.
– Так, Козловский, я тебе не маршрутка, ждать не буду! – с криком фурия влетает в кабинет. – Чего ты цену себе набиваешь? Ой. Привет, Ярик.
Да чтоб тебя.
– Комиссарова, выйди, – рычит мой палач, и я замечаю, как сжимаются его кулаки. – И жди за дверью.
Ух. Злюка.
С видом блаженной идиотки не двигаюсь с места, давая понять, что ему легче бульдозер вызвать, чем одним рыком заставить меня уйти. Он же это понимает?
Вряд ли.
По взгляду вижу, надеется, что убегу. Ноздри раздулись, а на лице улыбка Пеннивайза. Почему Артём и сейчас кажется мне милым?
Господи, приведи меня в чувство.
– Я под твоей дверью минут десять сидела и терпела убийственный взор этого цербера в юбке.
– Простите, но… – перебивает меня красноволосая.
– Не прощу. Она даже кофе не предложила, и я слышала, как она меня дурой сумасшедшей назвала. Что? – спрашиваю, когда цербер, краснея, ойкает. – У меня хороший слух. И он усиливается в те моменты, когда меня оскорбляют.
