Козловский внимательно смотрит на меня, пока я пристегиваюсь и почти танцую на сиденье.

– Ты кого-то успела свести с ума? Откуда такая радость на лице?

Черт.

Меня спалили.

А ведь пыталась сдерживать себя. Видимо, плохо пыталась, раз раскусили.

– Я думала, ты не приедешь, – вслух говорю, всем корпусом разворачиваясь к парню.

– Сказал же, приеду. Ты из-за этого радуешься?

Да что ж такое?

Не мог свои догадки при себе оставить?

Одним вопросом подвел меня к стене и в упор из ружья выстрелил. Я же девушка. Нельзя у нас о таких вещах напрямую спрашивать.

– С чего бы мне радоваться? Приехал – молодец, не приехал – сама бы добралась, – бросаю я, а спустя секунду добавляю: – Меня в кафе звали. Из-за тебя отказалась.

– Какое горе.

– Представь себе. Я уже сколько у тебя живу, а кроме двух продуктовых и школы нигде не была.

– Зачем тогда отказалась?

Несколько секунд у меня уходит на то, чтобы вспомнить, с какой ноги я сегодня встала. Как у Артёма получается с такой легкостью загонять меня в угол?

Что я сейчас должна ответить? Правду сказать? Что просто хотела поехать с ним? Да кому нужна эта правда? Если Козловский узнает, что над моей головой Купидон летает и пытается стрелу выпустить, то он меня в такси посадит и домой отправит сразу же. Даже удачи не пожелает.

– Чтобы тебя не обижать, – стреляю взглядом, музыку громче включая.

– Какое благородство.

– Заметил, да?

Козловский ничего не отвечает, и мне это только на руку. В любом случае он приехал, он рядом, и этого достаточно, чтобы просто насладиться моментом.

Это же лучше, чем раздражать, а потом видеть его злющий взгляд.

А как он смотрел после моего заплыва в бассейне. Клянусь, кожа на спине до сих пор помнит его прикосновение.

Я дурею. По-другому нельзя назвать мое состояние.

Если Маринка узнает, что со мной происходит, она скажет свое коронное: я же говорила.

Когда машина проезжает мимо нужного поворота, я снова разворачиваюсь:

– Куда мы едем?

– Надо одну стройку проверить. Там недолго. У тебя же нет с собой купальника?

– Что? Нет.

– Хорошо тогда. Значит, обойдемся без твоего блистательного шоу.

– Ты возьмешь меня с собой? Серьезно? – Ох, были бы мы с ним в дружеских отношениях, я бы его сейчас расцеловала. Возвращаться домой не хотелось от слова совсем.

– Если ты не заметила, то ты уже со мной.

Купидон, услышав его слова, сразу же нацелился выстрелить в сердце.

– Едешь со мной.

Промазал, стрела попала в лоб и отскочила в сторону.

Эх, мазила.

– Почему сразу на стройку не поехал?

– Потому что я всегда сдерживаю свои обещания.

Он на что намекает? Типа, я не сдерживаю? Да когда такое было?

– По твоим словам, я будто тебя заставила приехать. Не забыл, что ты сам этого захотел?

– Не забыл.

Попался! А что-то про тетю Надю заливал.

– Значит, сам. А говорил, что из-за мамы.

Сейчас я понимала, что дразню тигра и, скорее всего, ничем хорошим для меня это не закончится. Но как остановиться?

– Комиссарова, что ты хочешь услышать? Ты живешь со мной, и я несу за тебя ответственность. Неизвестно, что с тобой случилось бы, если бы осталась одна у черта на рогах.

Артём прибавляет скорость, и машина уже несется вперед.

– Я живу не с тобой, а у тебя. Это разные понятия, Артём.

– Ты поняла, что я имел в виду.

Конечно, только идиот не поймет: Влада, ты просто ребенок лучших друзей моих родителей. Прекрати летать на единороге. Ты все та же малолетка, которую я уже однажды послал.

– Не поняла, но я не буду просить, чтобы ты объяснил.

Догадаться самой – это одно. Совершенно другое – услышать эти слова от Артёма.

Точно будет больно.

Плавали, знаем.

Мотаю головой, отгоняя дурацкие мысли.

К счастью, телефонный звонок Козловского отвлекает меня. Я замечаю, как он морщится, перед тем как ответить.

– А ты чего ждал? – бросает Артём не особо-то дружелюбно. – Я же сказал, занят и домой не сразу поеду.

Наши взгляды встречаются.

Он улыбнулся или у меня глюки?