Американские тактические подразделения действовали максимально слаженно, будто единый организм, сменяя друг друга и прикрывая, если какой-либо из дивизий потребуется отход и перегруппировка. С такой мощью, я уже не говорю о количестве вымпелов, пожалуй, никто бы на сегодняшний момент не мог бы совладать в секторе боя. Но, тем не менее, русская объединенная эскадра, где сейчас бок обок стояли, плавились и погибали корабли сразу двух имперских космофлотов: Северного и Черноморского, а также прославленные дредноуты Гвардейской Эскадры, не собирались выкидывать «белый» код-сигнал, а изо всех сил пытались подороже продать свои жизни и жизни своих кораблей…

Это была финальная стадия схватки, результат ее всем был известен, и американцы сейчас вообще не понимали упорства этих вечно угрюмых, странных «раски». Почему они не сдаются⁈ Пожалуй, лишь Коннор Дэвис на своем линкоре «Геката» на большом центральном экране командного отсека наблюдавший за всеми моментами битвы предполагал, что знает причину упорства и стойкости русского космоморяка.

— Они все равно покойники, — процедил «Мясник» сквозь зубы. — И знают, что я не оставляю после своей победы в секторе ни одного корабля противника и ни одного живого члена экипажа. Горе побежденным, и все «моряки» императорского флота должны быть убиты!

Однако американский главнокомандующий сильно ошибался, не страх перед собственной смертью давал русским силы, а генетическая стойкость, которая, что бы ни происходило, в какое бы время это ни случалось, каким-то образом активировалась в телах и умах этих самых, как называли их враги — «раски», и те превращались буквально в берсерков, которые не знают страха, боли и сомнений, а идут вперед и умирают, либо побеждают врага…

Между тем американским дивизиям, наконец, удалось подобраться на ближнюю дистанцию к нашему «каре» и навалиться на его порядки бортами своих дредноутов. Столь масштабной таранной атаки, где одновременно сталкивались, бодались и маневрировали почти три сотни линкоров, крейсеров, эсминцев и фрегатов, не было со времен 1-ой Александрийской войны. Причем дело происходило в крохотном квадрате пространства, в такой сутолоке и хаосе, что все смешалось и на тактических картах и в реальном космосе.

Русские и американские боевые корабли палили друг по другу из всех имеющихся орудий, таранили противника не щадя ни себя ни того парня, уклонялись от параллельных таранов, били врага совместными усилиями, либо погибали от той же одновременной атаки на них нескольких кораблей противника. Свалка была лютая, безжалостная и принципиальная донельзя. Овеянные славой прежних побед «янки» не собирались отступать, русские же не собирались сдаваться…

«Каре» постепенно рассыпалось, превращаясь во фрагментированное, бесформенное построение. Капитаны русских кораблей, чтобы эффективней противостоять навалу, самостоятельно принимали решение и разбивали строй, выводя из него свои дредноуты, желая, либо занять более выгодную позицию или уйти от атаки, либо самому контратаковать, если какой-нибудь вражеский дредноут поблизости слишком уж просил ударить по его борту палубными орудиями или носовой частью…

— Держать строй! — орал на своих подчиненных Павел Петрович Дессе, возможно сейчас единственный из адмиралов, кто понимал, что распадись «каре», и мы точно обречены. Превосходство американцев над нами было один к трем, то есть на один имперский вымпел, если тот находится на открытом пространстве, могли наброситься сразу три корабля противника. В этом случае не только выжить русскому крейсеру или линкору не представлялось ни единого шанса, он даже существенного урона, как правило, не успевал нанести атакующим его кораблям, бесславно погибая под бесконечными таранными ударами и от огня их палубных батарей. У сцепленных же в плотные порядки «каре» русских кораблей был хотя бы вариант погибнуть с коэффициентном один к одному. Вот поэтому наш командующий сейчас срывался на крик, что ему было не свойственно, и всеми силами старался вернуть отважных капитанов обратно на прежние координаты…

Частично Дессе это удавалось сделать, но, как правило, в азарте и хаосе боя приказы высшего командования мало работали, поэтому сражение постепенно превращалось в серию отдельных схваток между кораблями и небольшими группами вымпелов, действующих в связке. Космос раскалился от количества выброшенной плазмы и бесконечных взрывов детонаций гибнущих дредноутов с той и другой стороны…

— «Янки» высылают десантные модули для захвата крепости, господин адмирал! — один из дежурных операторов повернулся к Дессе. — Огнем мы их отсечь не сможем, потому, как противник приближается к «Севастополю» с мертвой стороны от нас… Всего к крепости направляются тридцать челноков «янки»…

— Высылай на подмогу штурмовые подразделения «Преображенской», — кивнул Павел Петрович, на секунду отвлекшись от управления боем. — Пусть американцы попробуют захватить «Севастополь» и отбить его у гвардейцев императора. Посмотрим, насколько их хватит!

— Приказ на дредноуты Гвардейской Эскадры мной уже выслан, — через секунду ответил оператор. — Штурмовые команды готовятся к выходу…

Между тем сражение превращалось в череду одномоментных схваток…

Русский линкор «Новороссийск» из дивизии князя Никиты Трубецкого плотно схватился с равным себе по силе линкором «Род-Айленд» из дивизии «Следопыты». Корабли сначала хотели протаранить друг друга, но из-за габаритов и тесноты не могли выбрать удобного угла для атаки и не нашли ничего другого как столкнуться лбами, то есть носовыми отсекам. Конечно же, это не привело к гибели или критическим повреждениями ни одного, ни второго, только хорошенько стрясли обеим командам мозги.

Однако противостояние на этом не закончилось. Линкоры не собирались разлетаться в стороны, продолжив выяснять отношения. С помощью артиллерии это сделать было трудно, большая часть орудий у «Новороссийска» и «Род-Айленда» чисто физически не могла под таким углом стрелять по противнику. Так что пришлось разбираться при помощи старой доброй абордажной атаки.

Причем атаки одновременной, когда на одну палубу американского корабля высаживался наш десант, а на вторую, но уже нашего «Новороссийска» через телескопические штурмовые рукава проникали космопехи «янки» в желании поскорей зачистить русский линкор. Вот так две команды, каждая почти в четыреста человек, за какие-то двадцать минут вырезали друг друга в прямом смысле этого слова. То есть после схватки на обоих кораблях, как потом было установлено по записям, не осталось в живых ни одного человека, ни русского, ни американца. Как такое могло произойти, в подробности я не вдавался, но, тем не менее, факт зафиксирован. Через полчаса после начала боя между «Род-Айлендом» и «Новороссийском» оба дредноута оказались абсолютно безлюдными и свободно летающими в пространстве…

Совсем рядом от них, буквально в нескольких десятках километров схватились меж собой еще два корабля, только уже тоннажем поменьше. Это были наш легкий крейсер «Индигирка»