Сценарий в среднем насчитывает около ста двадцати страниц, так что за вычетом тех сорока, что он уже написал, ему предстояло осилить еще восемьдесят, то есть впереди было два месяца работы. «Будь по-вашему, – сказал он. – В конце концов, это мой первый сценарий, а вы их много написали».

«Позвони, когда закончишь», – попросила я, и мы оба отправились по своим делам. Два месяца спустя он мне позвонил. Он был взволнован. Продвигаясь вперед в медленном, но ровном темпе, он закончил черновик.

Теперь у него был проверенный рецепт, который он мог применять во время работы над следующими сценариями: две страницы в день и одно творческое свидание в неделю. «Тише едешь – дальше будешь» и впрямь означает «тише едешь – большего достигнешь». Снизив планку, можно добиться хороших результатов.

Моя собака подбирается к моему рабочему креслу. Она знает, что не стоит беспокоить меня, когда я пишу, но я уже выполнила сегодняшнюю норму и рада возможности отвлечься.

«Иди сюда, Лили», – зову я, жестом приглашая ее на руки. Она запрыгивает ко мне на колени, такая милая и ласковая. «Хорошо сегодня погуляли, правда?» – спрашиваю я. Вместо ответа она хватает мою ручку.

Место действия

Вы хотите рассказать историю. Ее события разворачиваются в определенном месте, в определенное время. Вам как автору этот мир хорошо знаком. А на бумаге вы его описали? Не забыли упомянуть его детали, чтобы читатель, как и вы, смог в него погрузиться?

Хороший текст передает обстановку. Работая над этой книгой, я включила в нее описание горных пейзажей. На моем рабочем месте номер три есть большое окно. Оно выходит на восток, на горы Сангре-де-Кристо. Из западного окна открывается вид на долину и далекий хребет Джемез. У меня под боком двор и сад, пышущий зеленью и обнесенный коричневой глинобитной оградой. Я упоминаю эти подробности, когда пишу, чтобы мои читатели почувствовали атмосферу моего напоминающего гигантскую подкову дома.

Рассказывая о Санта-Фе, я стремлюсь передать магию этого города: глинобитные дома с обнесенными высокой оградой садами, цветущие розы. Город строился вокруг площади. На восточной окраине возвышается базилика Святого Франциска. Живя в Нью-Йорке, я описывала его бетонные каньоны и стремящиеся ввысь небоскребы. Зеленеющим ковром поперек города раскинулся Центральный парк. В моем романе «Призрак Моцарта» (Mozart’s Ghost) подробно описывается Верхний Вест-Сайд: местные минимаркеты с готовой едой, уличные пиццерии и цветочные лавки, закусочные – в частности одно заведение с кабинками и диванами с потрескавшейся виниловой обивкой. Своих персонажей я поселила в квартиры, расположенные одна над другой. Они поднимались на крышу, чтобы увидеть закат над Гудзоном.

«Я думаю, писатель – это человек, который внимателен к окружающему миру».

Сьюзен Зонтаг[9]

Покинув Нью-Йорк, я оставила позади громаду небоскреба Крайслер-билдинг с его похожим на ананас шпилем. Я отправилась на запад, через равнины, и добралась до окруженного горами Санта-Фе. Пиццу заменили собой тако. Неотъемлемой частью моего рациона стал зеленый перец чили. А так называемая рождественская смесь красного и зеленого чили – излюбленным пикантным лакомством. Санта-Фе пробудил мои чувства. Я оказалась в новом месте, и там стало разворачиваться действие моих произведений. Но это было не просто место. Оно было преисполнено впечатлений, причудливых форм и вкусов. А на страже всего этого великолепия, в окружении роз, стояла Дева Мария Гваделупская, облаченная в голубой покров. Переехав сюда, я стала писать о своем новом обиталище, надеясь, что и мои читатели смогут чувствовать себя здесь как дома.

Я живу на склоне горы, в шести километрах от центра Санта-Фе, от старой городской площади. Сегодня я проснулась рано и полюбовалась красками золотисто-румяного рассвета. На вершине горы розовел снег, и когда солнечный свет озарил горный склон, мой дом вспыхнул, словно зажженный фонарь. Теперь день подходит к концу. Закат вторит рассвету, но мой дом-фонарь лишь тускло мерцает, и мне приходится включить свет. Работая над этой книгой, я перехожу из одной комнаты в другую, вслед за лучами закатного солнца. Я хочу упомянуть достаточно деталей, чтобы создать ощущение пространства. Хороший текст должен быть приземленным.

Живя в Нью-Йорке, я гуляла по Центральному парку. Как-то раз я с изумлением увидала там другого ньюйоркца с огромным желтым питоном на плечах. После переезда в Санта-Фе вместо питонов мне стали встречаться медведи. Одним ударом мощной лапы они сбивали мои кормушки для птиц, переворачивали мусорные баки и оставляли крупные зловещие следы на террасе за окном моего кабинета.

«Поблизости бродит медведь», – спешно предостерег меня сосед, а однажды вечером он долго не ложился спать, надеясь сфотографировать незваного гостя.

«У нас здесь появился медведь», – рассказывала я своим друзьям с Восточного побережья, в глубине души испытывая восторженный трепет.

«Медведь?! – переспрашивали они. – Будь осторожна!»

Я следовала их совету, когда выходила из машины по возвращении домой. Мой новый двор обнесен двухметровой изгородью. Это хороший способ защититься от медведей. Но моя собака Лили, заметив их, предусмотрительно поднимает переполох.

Вдоль изгороди бродят койоты. Они тоже беспокоят Лили: ей хочется, чтобы я о них знала и привносила толику близости к дикой природе в свое письмо.

Вчера днем мне позвонила подруга и коллега Натали Голдберг. «Я хочу приехать, увидеть твой дом», – сказала она. Я очень обрадовалась. И жизнь, и творчество Натали тесно связаны с ее окружением. У нее есть сад – вернее, даже целых три, – но в том, что являет собой главный предмет моей зависти, растут пять фруктовых деревьев: яблоня, персик, абрикос, груша и слива. Что касается моего нового сада, там ничего не растет, хотя в ближайшее время я что-нибудь посажу, и тогда смогу наблюдать, как расцветает новая жизнь.

Прежде чем перебраться в Санта-Фе, еще до переезда в Нью-Йорк, я жила в горном городишке Таос, в штате Нью-Мексико. У меня было небольшое ранчо – «ранчито», как я его называла. Оттуда открывались виды на горы, окружающие долину Таос. Но из всех пейзажей мне больше всего полюбились два холма. Натали называла их «целующимися слонами». Когда я смотрела