Я налила нам чаю, покормила друзей, быстро рассказала компаньону о случившемся.

– Так кто ты? – спросила я.

Тоха сидел на краешке дивана, будто боясь его запачкать, а я разглядывала его. Чуть выше меня, сантиметров на десять, значит, где-то метр восемьдесят, темно-русые волосы, карие глаза, шрам на лбу, недельная щетина, нос с горбинкой. Не красавец, не страшный, обычный парень. Поправка: не-совсем-обычный-парень. Думаю, он и не человек вовсе. Супчик не слезал с его рук, балдея, лежал брюшком кверху и позволял себя чесать.

Глюк осторожно отпил из маленькой фарфоровой чашки, как будто прикосновение к ней было чревато последствиями, и поведал историю похлеще моей. Передаю его рассказ с небольшой редактурой.

Челябинск, май 2013 года

Тоха по кличке Глюк возвращался домой, как обычно, поздно ночью, традиционно – через пустырь. Глубоко в душе ему хотелось, чтобы пели цикады и светила полная луна, но под подошвами кроссовок хрустели битые стекла и по округе разносился глухой лай местных собак.

Метеорит упал три месяца назад, порезы давно зажили, разбитые стекла вставили, а вот животные до сих пор оставались беспокойными. После небольшого привета из космоса местная живность вела себя нервно и нетипично. Тоха любил братьев меньших, они служили ему отдушиной в закольцованной родительскими запоями жизни. Постоянно подкармливал кошек, собак и птиц. А учитывая, что таких, как он, называют «гопниками», птички всегда могли угоститься семечками.

Тоха не был плохим парнем, не грабил в подворотнях, не воровал в магазинах, он даже людей не оскорблял без надобности. Уже два года, с шестнадцати, работал грузчиком в местном продуктовом магазине, водил девушек на променад по Кировке и в давно надоевший парк Алое поле, выживал в своей среде как мог. Обычное дело – в бедном районе на окраине города заняться особо нечем, кроме как собираться толпой таких же беспризорных детей, пить и курить за гаражами, а потом и в открытую. Да и выбора особо не было: ты либо с толпой, либо битый. Вот и все.

Друзья звали его Глюком неспроста. Еще мальчиком он видел разное: тени, призраки людей, – слышал шепот по ночам, дружил со своим подкроватным монстром, прикормив того хлебом, и гладил его по щупальцам перед сном, отлично видел в темноте и понимал птиц. Приятели знали о его странностях и дружески высмеивали.

Да черт бы с ними, он привык. Тоха шел домой, все думая о ненормальном поведении птиц, преследовавших его молчаливой толпой вот прямо сейчас. Птицы не летели. Стая голубей молча шла за ним уже минут десять. Ему не было страшно или не по себе, ему было интересно, что им понадобилось. Тоха остановился и обернулся. Голуби замерли, сложно сказать, сколько их было, – около сотни, целая армия. Своим необычным зрением парень ясно видел слишком умные, оценивающие глаза у птиц: не птицы – пришельцы какие-то.

– Семок нет, все скормил уже сегодня. Приходите завтра, – сказал он голубям и, посчитав дело законченным, попытался продолжить маршрут. Не тут-то было.

Орава пернатых взлетела как один и всей мощью обрушилась на Глюка. Острые клювы пробивали одежду и кожу, когти царапали, крылья били.

– Вы че творите, озверели? Я же вас кормлю! – отмахивался руками парень, да безуспешно.

Он пытался бежать, но, ничего не видя среди мелькающих птиц, упал, стукнулся головой о камень и отключился.

Приходил в себя долго и тяжело, больше благодаря местной собаке, облизывающей ему лицо, а Тоха этого терпеть не мог, ему было настолько противно, что он нашел в себе силы и поднялся с земли.

– Спасибо, пес, – сказал он лохматому маленькому кобелю, брезгливо вытирая лицо рукавом. Тот махнул хвостом и убежал.

Светало, Глюк стоял посреди пустыря как пугало – весь в перьях и помете, понимание произошедшего отсутствовало напрочь, знобило и тошнило.

Долго отмывался в ванной, шипя от боли в ранах, а потом была неделя агонии, лихорадки и бреда. Родители в очередном запое не видели, как на теле сына вырастали и выпадали перья и когти, как он метался в бреду, видя то, чего видеть не мог: будто сидит он на Эйфелевой башне в Париже, на факеле статуи Свободы, ходит по Красной площади и множеству других мест, где он никогда не был. Порой он видел калейдоскоп картинок одновременно – прямой трансляцией в мозг с разных каналов, очень быстро, не так, как воспринимают люди.

Очнулся Глюк радостным солнечным утром уже не человеком.

* * *

– А что привело тебяу в Питер? – подозрительно прищурился кот.

– Ща расскажу.

Все из-за того, что зимой начался бум странностей – с ним говорили коты во дворе:

– Яга. Питер.

А домашние животные раньше помалкивали, только смотрели странно.

Тени шептали:

– Яга-а-а.

Ночами призраки мешали ходить через пустырь, приставали все с той же Ягой.

Наконец на карниз прилетел ворон, стукнул клювом в стекло и прокаркал:

– Яга! Пора!

Пришлось ехать, и голоса оставили его в покое только на въезде в Питер. Зачем им всем она далась, никто не пояснял.

– Ну я приехал и, типа, начал искать.

Санкт-Петербург, апрель 2019 года

В небольшой комнате с ободранными обоями и видавшей виды советской мебелью устало прилег после работы Тоха, заставив скрипеть старую кровать. Он закрыл глаза и выдергивал картинки из разных уголков города. Множество голубиных глаз по всей северной столице наблюдали, фильтровали людской поток и искали меня. Много странного видели птицы: люди и нелюди, добро и зло, духи и тайны, сообщества существ в противостоянии миру людей.

Тоха забывался и по привычке призывал подкроватного монстра, но тот остался в Челябинске. Существо с полуфизическими щупальцами и фиолетовыми глазами. Монстрик любил хлеб, а больше всего – ржаной с изюмом, не разговаривал, но, когда грустно было, – гладил своими «руками», навевая сон. Оказывается, они могут жить только под старой кроватью, на которой долгое время спит один и тот же человек, а под моим диваном никогда не заведутся! Тоха вздыхал и продолжил смотреть, как и месяц до этого. Он уже научился делать это по своему выбору, оставался сконцентрированным на конкретном месте. На освоение умения ушло несколько лет. Что происходило с его жизнью? Сначала его тело перестало быть единым, а превратилось в конструктор из голубей, потом шесть лет он учился жить с этим и владеть новыми способностями, а теперь непонятно зачем ищет Ягу в мегаполисе. Город большой, здесь полно старушек, попробуй найти нужную. И вот пару недель назад он увидел меня! Не седую старуху – симпатичную девушку с говорящим котом. Рыжие волосы, зеленые глаза – и кот звал меня «Ягуся». Немного наблюдений за жильем подтвердили, что объект, то есть я, найден. Позже он видел меня с представителем явно нечеловеческой расы, наблюдал, как я поднимала домой ступу в ночи…

– Ты возвращалась из поездки… Прикинул, может, пора, я ж не маньяк какой-то, следить.