Мы просидели в кафе ещё пар часов, после чего пошли гулять по парку. Нагуляв голод, Катрин повела меня в столовую, куда постепенно стекались все группы студентов.

Зайдя, сестра помахала подругам: блондинке и брюнетке, мы подсели к ним, но вдруг эти две девицы в мантиях поднялись, смерили нам холодными взглядами и устремились к другому столику.

— Девочки, вы куда? — с растерянностью в голосе спросила Катрин.

Брюнетка громко фыркнула.

— И ты смеешь спрашивать у меня, графини Дель Блан, куда я направляюсь, и считаешь, что я должна тебе ответить и отчитаться о своих планах? — высокомерием от неё разило за версту.

Блондинка не отстала от подруги и поддержала:

— Низкородные совсем края потеряли, — протянула она, вытягивая губы.

Я сначала наблюдал за этим с поднятой бровью, затем сощурился, оценивая окружающую обстановку и понимая, что игра на публику проходит очень удачно, многие взгляды уже обращены на нас, начали гулять шепотки, на нас уже даже пальцами стали указывать. И кто их воспитывал?..

Катрин на глазах из радостной девчонки превратилась в потерянную. Часто моргая, она пыталась собрать силы, чтобы выдержать внезапно нанесённый удар. Я скривился.

Нетрудно было найти первоисточник этой атаки, неподалёку за полным столом сидели благородные, одарённые высокими титулами. Среди них особо выделялся Жаронд своей злорадной улыбкой.

Мне было жаль сестру, но во всём этом был один большой плюс: сразу стали видны гнилые сущности её так называемых подруг, а это хорошая информация.

В целом, после того что мне пришлось пережить, я смотрел на происходящие игрища как на детскую песочницу. Кичиться родительскими титулами, когда сами палец о палец не ударили для того, чтобы звания стали заслуженными? Я это уже перерос, и теперь на моих губах вместо злобного оскала гуляла сухая усмешка.

Но тут один из проходящих мимо парней дёрнулся и опрокинул на Катрин поднос, обливая её выглядывающее из-под разреза мантии платье соком.

— О, простите мою неуклюжесть, я вас не заметил, — проговорил он с издевательской усмешкой.

На Катрин смотреть было больно, она даже сказать ничего не могла, понимая, что настроение публики переменились, и сестра даже прекрасно знала, кто за этим стоит, но понятия не имела, что с этим всем делать.

Зато это прекрасно знал я.

— Вот, значит, как, — проговорил себе под нос.

Тут же поднялся, обводя всё это шакалье сборище взглядом.

— Высокородное графье с трясущимися руками! Всех желающих вызываю на дуэль завтра в десять утра, — говоря, я смотрел в глаза лишь одному человеку.

И Жаронд с видом полного удовлетворения оскалился в улыбке мне в ответ.

Я же спокойно сел обратно, удерживая Катрин от порыва вскочить и убежать.

— Мне надо переодеться, — тихим и каким-то безжизненным голосом произнесла она.

— Не волнуйся, потерпи немного, — попросил я.

Сходил к раздаче, взял нам ужин. Катрин вяло ковырялась в картошке, я же благополучно уплетал за обе щеки. Меня косые взгляды ничуть не смущали.

Оглядывая зал, заметил, как на входе появился Аст. Сейчас на нём уже не было столько меха, как раньше. Только меховая жилетка поверх плотной водолазки. Он огляделся, нашёл нас взглядом и решительно двинулся в нашем направлении. Я сощурился, ожидая, что будет дальше: интересно, как пройдёт мой сосед проверку на вшивость?

И Аст не подвёл. К моему удивлению он взял себе порцию и сел к нам. Я с удовольствием представил их с Катрин друг другу, сестра немного ожила, Аст приковал к себе её внимание. Ну ещё бы, для парня он был даже слишком красив и утончен.

Тут же наш столик не преминул посетить Жаронд лично. Он демонстративно обратился к соседу, кривя лицо:

— Благородный лэр, вы предпочитаете сидеть с «грязными» низкородными? — особого взгляда удостоилась Катрин. Сестра поникла, а мне стало гораздо сложнее сдерживаться. Но раскрыть себя сейчас означало помешать большому плану, поэтому приходилось терпеть. Ренеран между тем продолжал: — Я осведомлён, что вы — представитель нордов, княжеский сын, и вам предстало сидеть с себе подобными…

— Подобными себе? — холодно перебил его Аст, поднимая голубые лучистые глаза на Жаронда. — Уподобиться вам, господа, скажу по секрету, это самый большой мой страх.

Я не сдержал короткой улыбки, а вот Жаронд был вынужден проглотить весь тот яд, который уже хотел вылить на нас. Уже уходя, он бросил через плечо:

— Завтра ты будешь обедать здесь в одиночестве, норд. Ты сделал неправильный выбор.

Я посмотрел в глаза Аста, кивнул, получая такой же жест в ответ. Приятно иногда ошибаться в людях, меховой паренёк сумел меня удивить.

Аст мягко улыбнулся, его глаза как будто заискрились.

— И скольких завтра не будет хватать за столом этих выскочек? — с любопытством уточнил он, вызывая удивлённый взгляд Катрин.

Я не стал сдерживаться и улыбнулся со всей кровожадностью, на которую был способен. Эти ребята существенно поистрепали моё и без того не самое богатое терпение, скоро придёт моя очередь. Краем глаза заметил, как Катрин съёжилась, смотря на меня. Но ничего не мог с собой поделать, металл сам по себе зазвучал в голосе, когда я ответил соседу:

— Всех, кто рискнёт встать на моём пути.

Аст спокойно кивнул, принимая мой ответ как само собой разумеющееся. А вот в глазах Катрин я отчётливо прочёл страх. Она как будто не узнавала меня. Впрочем, я не мог её винить за это.

Глава 8

Повороты судьбы

Катрин, сцепив руки в белых перчатках, смотрела в окошко, покачиваясь в карете, возвращающей её обратно в столицу. Мысли сами собой возвращались к проведённому в загородной резиденции времени. Большую часть его Катрин старалась находиться в компании гувернантки — сухой неразговорчивой женщины, которую ей выделили в семье Жаронд специально для поездки.

И если всё-таки приходилось спускаться к Ренерану, то старалась держаться в стороне. Младший Жаронд отдыхал вместе со своими друзьями-однокурсниками, постоянно либо охотясь, либо заливаясь дорогим вином в гостиной. Катрин в такие моменты садилась в углу с книгой, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. В её коротких взглядах, которые она бросала на шумную компанию, сквозило презрение, но девушка тщательно скрывала его под опущенными ресницами.

Она смиряла внутреннюю дрожь отвращения к Ренерану и всему, что он делает или чего касается. Как бы ни был Жаронд противен девушке, она прекрасно понимала,