очень тщательно следят за всеми передвижениями королевского двора, особенно когда те купаются. Если, по твоим словам, Форкий встречался с человеческими женщинами, могут найтись и другие. Шпионов хватает… Не доверяй никому, а отца я возьму на себя. Он ни о чем не узнает.

Хаос удивленно вскинул брови, а Эфир ухмыльнулся.

– У него на столе множество отчетов, люблю проводить время за их чтением.

«Если когда-нибудь отца не станет, я займу место главы Сомбры».

– Набери во флягу морской воды и пей небольшими глотками, нужно извлечь пользу из нашей мутации.

– Мы давно не говорили так откровенно… – Хаоса насторожили познания брата. Каждому из них было, что скрывать. «Возможно, когда-нибудь Эфир решится свергнуть отца, и я его поддержу. Мы давно утратили способность любить и позабыли, что такое отцовская любовь, как и отец позабыл, что у него есть сыновья, используя нас, как нужно ему».

– Подготовься как следует и возвращайся живым. – Эфир скинул руку брата с плеча и оскалил рот в улыбке. – Однако если ты потерпишь поражение, то я вряд ли принесу твое тело в Сомбру.

– Пожалуй, откажусь от подобной чести, лучше скорми меня серпенсам. – Хаос усмехнулся, и они одновременно нырнули, оставив чешуйки Гераса сверкать в одиночестве.

Он не вернулся с Эфиром в Сомбру.

Покинув грот, Хаос прокусил палец и провел им по воде, приманивая кровью подводного змея. В долгом ожидании, покачиваясь на волнах, тритон смотрел вдаль, пока не приметил длинный плавник, разрезающий воду, словно парусник. Когда серпенс почти достиг Хаоса, тритон вытянул руку и хлопнул ладонью по волне, создавая подкрепленные магией вибрации и заставив серпенса замереть. Вода вспенилась, забурлила, и змей послушно свернулся кольцом у ног тритона.

С детства Хаоса с братьями обучали магии приручения, основанной на крови. Если морское чудовище привязывалось к тому, кто его подчинил, то могло стать верным защитником в подводном царстве. Однако мало к кому монстры испытывали привязанность. Последними в памяти морского народа были старый король Потидэй и Нокте. Эфир рассказывал, что в одну лунную ночь, через год после своего приезда на Черный утес, изгнанница вошла в море, но ни одно чудовище не посмело на нее напасть. Серпенсы плавали вокруг девушки, льнули к ее рукам, аквапилы поднимались объемными пузырями, будто защищая свою госпожу. Море пахло ее кровью. Даже Эфиру удалось попробовать ту на вкус. В замок Нокте вернулась полуживой, оставляя на черном песке капли крови, сочащейся из порезов на запястьях.

Хаос нырнул и коснулся острых плавников змея: тот расслабился, вытянулся, позволив себя оседлать. Тритон погладил его по холодной чешуе, схватил за рога на носу и повернул голову в сторону границы.

До разделенного полосой пляжа под холмом тритон доплыл за день до появления Агнес и скрывался на дне моря, временами выныривая и со всей осторожностью ища моллюсков среди камней для утоления голода. Серпенса он давно отпустил. Хаос знал, что до этого места имбрийцы не доплывали, но не желал рисковать.

Кучера со шрамом на горле он увидел рано утром, тот сошел по вырубленным в холме ступеням к пляжу и оставил сверток с одеждой у высоких камней, за которыми Хаос сумел одеться. Неприятно льнущая к телу ткань сковывала движения, тритон чувствовал себя обернутым в листья ламинарии, скользкие, влажные. Пришлось повозиться с пуговицами. Длинные ногти щелкали друг о друга, кругляши выскальзывали, Хаос мысленно проклинал людей за их неудобное одеяние. Затянув шнурки на рубашке, он набросил плащ, скрывший болтающиеся пуговицы, поднял воротник и нащупал в кармане твердый предмет – флягу.

«Колдунья все предугадала».

Он вернулся к морю и наполнил емкость до краев, завинтил крышку и подвесил к поясу. Хаос уже собирался отправиться к домику, когда увидел идущую по берегу Нокте. Подхватив с песка нелепую шляпу, подобную тем, что он видел у моряков, и надвинув поля на глаза, Хаос сделал шаг к девушке. Она вдруг испуганно попятилась назад. Нагнав Нокте на ступенях, Хаос понял: девушка страшится не его, а человеческого обличья, которое он принял. Еще на Утесе что-то переменилось в мыслях тритона, но Хаос не придал этому значения, стараясь не углубляться в свои ощущения. «Она изгнанница, предательница», – напомнил он себе, сжимая хрупкие девичьи плечи, испытывая смесь отвращения и… жалости. Окрик колдуньи заставил его привычно ощетиниться, рубашка под плащом натянулась от встопорщившегося плавника, но Хаос быстро успокоился. Противный, скрипучий голос колдуньи резал слух.

Вайле

Карета задержалась на дороге среди едущих на ярмарку людей, и к замку короля Нокте с Агнес попали поздним вечером, когда бал-маскарад уже начался. Девушка оказалась единственным опоздавшим гостем.

Слуга встретил их у главного входа и вознамерился сопроводить до бального зала, но под ледяным взглядом Агнес стушевался и, отчего-то нервно вздрагивая, спросил:

– Не желает ли госпожа освежиться? – Он протянул руки к их саквояжам, которые кучер предусмотрительно помог донести, и вернулся к лошадям.

– Еще бы! Весь день в дороге, что за прислуга у Его Величества? По-вашему, кого вы сейчас встретили? Низкородную мещанку? А ну-ка, показывайте дорогу в апартаменты, милейший. – Агнес топнула ногой, и слуга услышал хруст, будто у старухи с колючим взглядом что-то сломалось.

Бормоча извинения, он повел их по слабо освещенным коридорам, пыхтя от тяжести дорожного багажа. Шум празднества не долетал до этой части замка. Увеселения проходили в южном крыле, а северное большую часть года пустовало. Нокте радовалась тишине. До встречи с королем ей не было никакого дела. Она прибыла за разгадкой гибели собратьев.

– Прошу вас, – слуга провернул ключ и распахнул двери угловых апартаментов.

Оглядев полумрак комнат, освещаемый лишь проникающим сквозь окна лунным светом, Агнес схватила мужчину за бархатную куртку и с несвойственной пожилой женщине силой встряхнула.

– Это, по-вашему, апартаменты для герцогини Северного берега? Почему не разожгли камин, где свечи?! – Фурией Агнес потащила слугу за собой, поднимая облачка пыли, втолкнула в спальню с просторной кроватью. – И грелок нет? В кувшине ни капельки воды! Только высохший паук! Что это такое?!

Слуга безвольно трепетал в ее когтистых руках, испытывая необъяснимый страх.

– Эт-то дос-садное нед-доразумение, я все немед-дленно исп-правлю! – заикаясь, пробормотал слуга, переступая ногами, обутыми в узкие ботинки с вытянутыми носами, и выскочил из апартаментов.

Агнес довольно улыбнулась, вытащила забытый ключ из замочной скважины и плотно закрыла дверь, задвинув щеколду.

– Так-то лучше. – Выдвинув несколько ящиков в тумбах на высоких ножках, она нашла коробки с длинными спичками и зажгла свечи в медных подсвечниках, которые давно не натирались до прежнего блеска. – Хоть это здесь есть. – Выудив